«Тільки не кажи…»
Источник фото: export LAT
После полетов по вечерам оставалось свободное время, которое использовали, конечно, по-разному. Был у нас техник, отличавшийся почти патологическим интересом к противоположному полу. Но толи ему катастрофически не везло, толи к выбору «объектов внимания» он подходил безответственно, но очень часто его «выходы в свет» заканчивались грубым мордобоем. А учитывая его неуступчивый характер, отвешивали ему обычно по полной. Конечно, ждать по вечерам, что сегодня случится с «Казановой», неприятно. А привязывать его к кровати тоже было немыслимо. Поэтому работать с ним не очень любили.
Так получилось, что выбора у меня не было. К тому же в семье нашего героя произошел внушительный скандал, жена всерьез пригрозила ему разводом. Это вселяло некоторую надежду на то, что он немного остепенится. Я только год назад пересел на левое сидение и считался молодым командиром. Соответственно, перед вылетом получал массу наставлений. В этот раз большая их часть касалась именно особенностей характера техника. Но я просто не мог нарадоваться. После работы мы заезжали на Сейм, потом ужинали, иногда ходили в клуб смотреть кино… И даже попыток оставить нас без своего внимания техник не делал. Но беда приходит неожиданно и порой там, где ее не ждешь…
С утра мешал нормально работать неустойчивый порывистый ветер, из-за которого АН-2 в пяти метрах от земли, над закрытым лесополосами полем ведет себя как взбешенный мустанг, укушенный дюжиной рассерженных шершней. На посадке очень мешал «боковик». Да и опыта у меня было слишком мало. Короче говоря, когда агроном предложил прекратить работу из-за усиления ветра (мы боролись с колорадскими жуками), я был ему очень благодарен. На улице из-за ветра было очень неуютно, поэтому все собрались в деревянном вагончике. Такие сколоченные из досок домики на тракторном лафете называли тогда «бригадными». Второй пилот готовился к вводу в командиры, поэтому мы с ним (по определению техника) «нудили у куточку» с руководящими документами. Когда же технику надоело играть в карты с бригадой, он решил разведать метеообстановку. Придерживая приоткрытую дверь, он наполовину высунулся из вагончика и заявил:
-Вітер стихає, скоро можна буде продовжити.
Видимо, ветер решил убедить его в обратном. А может, он просто не удержал дверь, которая с жутким треском захлопнулась. Звук мог быть и гораздо громче, но большая часть кинетической энергии двери была погашена в результате соприкосновения с препятствием в виде лица нашего самозваного метеоролога. За этой моей «умной» фразой скрывается одно – полученная от двери оплеуха заставила нашего техника еще и внушительно приложиться затылком о противоположную стенку. Когда все успокоилось, стало понятно, что пострадало в-основном лицо, которое начало преображаться прямо на глазах. Все компрессы и примочки оказались бесполезными. Утром налицо (или в данной ситуации правильнее сказать, все же, «на лице»?) были все признаки жестокого столкновения с местным кузнецом.
Молодой командир на точке пользовался, естественно, повышенным вниманием. И «гости», по меткому выражению все того же техника, «з візитом не забарилися». Как на зло, комиссия была достаточно представительная. Второй пилот просто «отполировал» все документы, на площадке был полный порядок, даже огнетушители были исправны. Но кого это интересовало? Все затмило изменившее цвет и форму лицо техника. В том, каким образом он получил травму, никто не усомнился.
-Андрію, тебе ж попереджали, що за ним дивитись треба. І не кажи нам отут, що його дверима вдарило…
После этой фразы инженера летного отряда любые дальнейшие объяснения стали излишними. Загрузочная бригада откровенно веселилась в углу. Второй пилот жевал губы, отвернувшись к окну. Мне же нельзя было даже улыбнуться. Пришлось, смиренно склонив голову как можно ниже, изучать жучка на полу.
В принципе, ничего страшного нам не грозило. Выслушал бы я очередную нотацию о «воспитательной работе в экипаже», да и все. В крайнем случае, на смену этому утром приехал бы другой техник. Но именно это его и беспокоило. В версию с дверью жена, зная репутацию мужа, поверила бы вряд ли, перспектива развода становилась все отчетливее. Видимо, именно эти соображения заставили человека горячо отстаивать справедливость, сопровождая свои слова практической демонстрацией того, как все происходило. И получилось очень убедительно.
Дверь с жутким треском захлопнулась. Звук мог быть гораздо громче… Вы все это уже читали? Ситуация повторилась с анекдотической точностью. Зато члены комиссии, поднимая страдальца у противоположной стены вагончика, наглядно удостоверились, что подобная трансформация лица может произойти не только от соприкосновения с половинкой силикатного кирпича…
Человека, абсолютно ни за что второй раз жестоко получившего по физиономии, было жалко до слез, но… Мне не нравится современный молодежный сленг, и слово «ржач» для пятидесятилетнего человека неуместно. Но в моем словарном запасе просто нет выражения, способного описать ситуацию в вагончике. Кстати, сам техник веселился не меньше. Особенно после того, как мы съездили в райцентр в больницу, что позволило убедить членов комиссии в отсутствии сотрясения и его способности выполнять свои обязанности и отсутствии необходимости в замене…
Что касается сотрясения мозга, наиболее точным был комментарий жены травмированного. Но привести его здесь я просто не решаюсь…
