Леонид Яковишин:
Излишки урожая храню на элеваторе в зерне, а не в деньгах на счетах

— Это интересный и одновременно трудный вопрос. За те 50 лет, которые я работаю в Черниговской области, многое поменялось. Но самое страшное — насколько стремительно изменился климат. Когда я приехал сюда в 1970 г., это было глухое Полесье, где дожди шли, если не каждую ночь, то каждый день. Мы молились, когда же небо над нами смилостивится и они прекратятся. Температура воздуха была такой, что о выращивании кукурузы или других южных культур и речи не могло быть. И как сегодня все изменилось! Это следствие тех разрушений, которые совершает человек по отношению к природе, которые привели к глобальному потеплению.

Десять лет назад (2010 г.) был тяжелый, засушливый год, кукурудза очень подгорела и мы приступили к ее уборке 10 августа — на месяц раньше установленных сроков уборки. Хозяйство тогда получило 4,7 т/га. В 2020 г. история вновь повторилась, хотя мы были уже более-менее подготовленными. Получили 7,5 т/га с площади 30,8 тыс. га.

К чему я веду? Из той истории десятилетней давности мы сделали определенные выводы. После такого удара стихии пошли бесснежные зимы, а это первый признак будущих засух. Какая страховка от засухи может быть в сельскохозяйственной стране? В нормальных странах, где государственные институты работают не для видимости, а на благо населения, существуют страховые системы. В нашей стране такого нет. Поэтому мы сами для себя создали такую страховую систему.

— Да, в прошлом году мы начали строить оросительный комплекс. Выполнили первую часть проекта и построили оросительную систему протяженностью 2 км 800 м, 40 м шириной и с глубиной шлюзов 2 м. Проект продолжим в этом году. В итоге у нас будет оросительная система протяженностью 5 км, которая позволит орошать около 2 тыс. га земли. Весь проект обойдется в $4 млн.

— Меня не затраты интересуют, а сколько гектаров мы можемо оросить. Недавно к нам заезжала руководитель экологической инспекции области, я поинтересовался, где еще в Украине делают такие оросительные комплексы. Она ответила, что не слышала о подобных.

— Если с такой динамикой, как вы сказали, мы дальше будем идти, то далеко не зайдем. А зайдем туда, откуда возврата нет. Только вдумайтесь: в Херсонской области на орошении выращивается только 41 тыс. га кукурузы! На всю область! От этих цифр мне становится не страшно, а смешно.

А ведь Херсонская область — это регион с нестабильными климатическими условиями. И там должны быть серьезные капиталовложения в программы по увеличению орошаемых земель. Во времена Советского Союза там было 1 млн га на орошении. Верните назад это, и будем двигаться дальше! Порезали, разворовали и уничтожили все.

Этот год показал, что неприятности уже стучат к нам. Может, после этого интервью кому-то дойдет, что нужно не жить сегодняшним днем, а думать, как подготовиться к грядущим неприятностям.

— И участки гибридизации кукурузы, и семенные поля пшеницы, ячменя, овса. У нас ведь нет государственных запасов семян, как, например, в США. Когда я увидел, какой там государственный резерв семенного фонда, я был поражен. Там не просто они хранятся, а еще соблюдается температурный контроль. Это фантастика! А у нас нет ни семенного фонда, ни продовольственного резерва, и это самое страшное.

— Орошение для нас на первом месте. Но одновременно должны быть созданы резервы. Какие мы можем создать резервы в нашем хозяйстве, если наша основная продукция — зерно? Что для человека на первом месте? Хлеб. Ведь если будет хлеб, то будут и свинина, и молочные продукты. Поэтому мы построили элеватор мощностью единовременного хранения 400 тыс. т. Но на этом не остановились, ведь нужно иметь переходные запасы, страховку для себя. Поэтому в 2020 г. потратили более $9 млн на расширение элеватора и увеличили мощность хранения на 100 тыс. т., т.е. имеем элеваторною мощность 500 т.тонн.

Те люди, которые давно со мной работают, говорят, что я помешан на элеваторах. Даже они не всегда понимают мою деятельность. Но вопрос в том, что я знаю, что такое голод. Мне тогда 7 лет было. И я прекрасно помню, как работающим выдавали карточки на 400 г хлеба, а неработающим — дулю с маком.

Поэтому считаю, что создание резерва в каждом хозяйстве — это основа жизни сегодня, завтра и в дальнейшем.

— На 01.01.21 остаток — 124 тыс. т. урожая 2019 года. Валовый сбор мы получили в этом году 228 тыс. т, что меньше прошлых лет на 70 тыс. т. Но в целом сейчас на элеваторе имеем 352 тыс. т. зерна.

Конечно, тот, кто будет читать это интервью, подумает, что это всего лишь 352 тыс. т. Но вся Львовская область собрала в прошлом году 320 тыс. т, Волынская — 260 тыс. т, а Одесская — по территории самая большая в Украине — 420 тыс. т.

— Мои расчеты — это какой мы получаем валовой сбор. Все резервы денег я храню на элеваторе в зерне, а не в деньгах на счетах. Грянет засуха, вы ничего за них не купите. Таков мой подход к вопросу. В среднем мы планируем на уровне 300 тыс. тонн и переходной запас ежегодно 100 – 150 тыс. т.

— Ни одной тонны не продали. Но с 1 декабря приступили к выплате пайщикам арендной платы в размере 18%. Всего до 25 декабря было выплачено арендной платы $4,5 млн. Это самая большая оплата в Украине. Больше нас платят только в США — 25% от нормативной оценки за один гектар.

Наша мечта — догнать и перегнать Америку в этом вопросе. Но ведь большинство так не думает и платит от 7% максимум до 12%. А все потому, что нет государственного контроля в этом вопросе.

Все, кто арендует землю, должны платить 18% как минимум. Потому что на следующий год я буду платить своим пайщикам уже 20%. Зачем я это делаю? Чтобы взорвать обстановку в Украине и своим примером показать отношение к пайщикам. Люди должны получать за свои паи нормальные деньги. Мы должны платить в бюджет страны нормальные налоги. Тогда хватит всем. Тогда у нас и врачи будут получать достойную зарплату, и полицейские, и чиновники не будут брать взятки. Своим поведением я показываю возможности, которые есть в государстве.

— А как же. На складах лежат семена Monsanto, которые обошлись в $5,2 млн. Из необходимых 3 тыс. т топлива уже завезли 2 тыс. И самое главное, что терминал безводного аммиака позволил нам сэкономить 37%. Безводный аммиак летом завезли из России, именно поэтому вышла такая экономия. Я от агрессора завез и смог сэкономить, понимаете? А отечественные производители с меня семь шкур снять хотят.

— А мне все равно, у кого я покупаю. Это бизнес, а не политика. Меня политика не интересует. Меня больше интересует, чем я буду людям зарплату платить и за что буду строить.

Где моя прибыль? От того, что я буду поддерживать отечественного производителя? Так пусть он работает так, как и агрессор. И Коломойский пусть не сидит в Швейцарии, а здесь дерется, ведь это его предприятие! До каких пор все эти нувориши будут сидеть за границей, брать сотни миллионов долларов и здесь крутить политику? Я скажу так, что если бы я руководил страной, то все нувориши сидели бы не за границей, а в тюрьме. Но жаль, что мне во власть не пришлось прийти.

— Когда в 1996 г. я был советником премьер-министра, то лично этот вопрос контролировал. И комитет по госрезерву был. И мыслимо ли было, чтобы у нас в резерве не было 4-4,5 млн т хлеба? А сегодня? СМИ писали год назад, что в госрезерве и мышь повесилась. Выводы кто-то делает по этому вопросу? Никто.

Да и кто может делать выводы, если в политике молодые, неопытные люди. Если бы хотя бы у них были серьезные советники, то можно было вести разговор в другом ракурсе. Но за год так никто и не решил вопрос с госрезервом.

— Дело не во мне — против я или за. Дело в мировых тенденциях. Наш прошлый президент говорил, что мы движемся в Европу. Но ведь Европа идет другим путем в вопросах рынка земли. Все свободные земли там скупает государство. А мы хотим все в частные руки передать.

— Да, она существует. В США в 1962 г. в частной собственности находилось 2%, а сегодня — 60%. В то же время в Германии и Франции 60% земли государственной. А в Англии — 90%. У нас же все закупят мировые корпорации.

— Поскольку у нас вся страна коррумпированная, то и мер предотвращения никаких нет.

Вы знаете, зачем я поднял арендную плату в два раза? Чтобы не допустить продажи земли. Я сказал, что поднимаю уровень оплаты за паи, но при условии, что вы подписываете контракт на 20 лет. Никто у меня не купит земли за 20 лет.

Земля — национальное богатство. Уничтожить ее можно, а расширить нельзя. Закон о рынке земли — это один из судьбоносных законов. Чтобы решить, продавать землю или нет, нужно было спросить народ на референдуме. И был бы ответ — нет. А они тайно, в период коронавируса, принимают ночью закон о продаже земли. Так работают только злодеи. Ночью такие судьбоносные законы никто не принимает! И это не только мое мнение такое. Для кого-то коронавирус — беда, а для наших депутатов — спасение. Демонстрации запрещены. А так бы их разогнали уже.

— Мне предложений поступает много. Но наращивание земельного банка нас не интересует. Мы сформировали, отстроили и отшлифовали аграрно-промышленную модель настолько, что никакой экономической целесообразности ее расширять нет.

Что касается данной ситуации, то брать у кого-то землю нам не нужно. Но людям помочь надо. Ведь они за юридической помощью обратились, добиваются справедливой оплаты. Почему мы может платить 18%, а соседи нет? До каких пор они будут набивать карманы, а людей считать мусором?

Поэтому правильно, что люди выступают. И они заставят платить. Не будут они платить, другие придут и заплатят. Конкуренция ведет к этому.

Вопрос только в том, что у этих людей срок договора аренды не закончился. И в договоре не указано, что через определенный промежуток времени система оплаты должна пересматриваться. Поэтому придется ждать. Никто ничего не сделает. К огромному сожалению, в оплате за арендные паи такой бардак творится. Государство недополучает миллиарды гривен налогов.

Прошли новые выборы. Теперь ОТГ полные хозяева. Мы в своей ОТГ провели совещание, назначили ответственных сотрудников, которые проведут полную инвентаризацию земли. Во сколько нам это обойдется, нас не интересует. Я заплачу любые деньги, но чтобы была проведена инвентаризация всей земли как в границах села, так и за его пределами. Хочу вывести всех тех, кто не платит, на чистую воду. И за полгода порядок тут наведем. В следующий раз расскажу вам, насколько увеличили в своей ОТГ поступления в бюджет.

Почему мы можем заниматься жилищным строительством, ремонтировать дороги и решать другие социальные вопросы, а наши соседи-арендаторы нет?

— Как часто мне говорят, что при Советском Союзе вот так и так было. А я критически подхожу к этому вопросу. Не все там глупое было. И то, что было разумное, — нужно забирать в нашу новую систему. Но делать еще глупее, чем было, — вот это самое страшное.

Я никогда с жадностью не зарабатывал деньги. Если они у меня есть, то я стараюсь вложить их в строительство. На том свете мне деньги не нужны будут. Нужно жить сегодня, дать жить нормально людям и думать о будущем.

Я построил великолепный дворец культуры. Потом смотрю, что не могу его запустить. В поселке у людей крыши в домах текут, мхом покрылись. И я остановил стройку. Теперь в течение 2 лет сделаю реконструкцию всего поселка — перекрою все крыши в частных домах, а это 470 семей. Сделаю этот поселок лучшим в Украине. И закончу дорогу Бобровцы-Козельцы. Осталось 12 км. Людям пообещал, что в этом году дорога будет. В прошлом году чиновники сорвали выполнение плана по строительству дороги, но в этом году не позволю это сделать.

— В США, Германии и других странах никто не занимается такой благотворительностью, как мы в Украине. Но почему? Потому что каждый работающий человек обеспечен нормальной зарплатой. В США, например, кредит дается под 2% на жилищное строительство на 25 лет. В Чехии вообще под 1%. А у нас кто даст под 1-2%? А те зарплаты, которые мы тут получаем, позволяют гасить кредит, платить за коммуналку и покупать медикаменты?

Поэтому наш сегодняшний переходной период совсем не то, что можно сравнивать с западом. Они прошли ту сотню лет стабильно, но имеют проблем море. Если мы хотим строить западную модель, то давайте ее строить не так, чтобы тот человек, который наворовал, жил припеваючи.

У нас ведь кто наворовал — к тому претензий нет. Государство он не интересует. В 1966 г. у меня назначали начальником Костопольского управления сельского хозяйства. Принимал меня секретарь ЦК. И задал вопрос: «В чем разница между жидом и евреем?» Я не мог понять, откуда этот вопрос возник. Думал, что-то узнали про меня. Тогда нужно было в пятую графу писать, что ты еврей. А у меня мать была чистая еврейка. В 1942 году эсэсовцу 3 минуты не хватило, чтобы нас расстрелять. Соседи ноги ему целовали, клялись, что мы не евреи.

И вот я стою и думаю, где здесь подвох. А потом он говорит: «Сынок, запомни — после революции все умные люди, евреи, выехали в богатые страны. У нас остались жиды, кацапы и хохлы». Я после этого разговора долго приходил в себя, даже хотел писать донос в КГБ. Как это он мог такое сказать — жиды, кацапы, хохлы. Но решил не писать.

К чему это веду? К тому, что мы приучены были писать доносы. Если бы секретарь райкома купил новую «Волгу», сразу бы донос был и вопрос: «Где деньги взял?»

Да, это была страшная система. Но от той системы надо было взять одно — воровать никому не было позволено.

— О том, где взял первый миллион, не спрашивайте меня. В 90-х годах, когда я был депутатом, началась приватизация, мы разъединялись. Учебное заведение отдали государству, а себе забрали производство. Что оно из себя представляли? Фермы на 1200 коров, свинарник на 10 т. Голов. Сделали совхоз, потом колхоз, распаевали землю и начали развиваться. Но один Бог знает, как мы развивались! Иногда по три месяца зарплату не платили. Иногда $150 тыс. решали судьбу. Свою квартиру, которую мне бесплатно Верховная Рада дала, я заложил полякам, которые дали мне эти $150 тыс. Кредитов набрался на $9,7 млн.

Мы развивались и видели, как развивается сельское хозяйство в других странах. Я тогда уже объездил США, Австралию. В половине мира побывал. Мы шли к той модели, которую я там видел, и идем к ней все 25 лет.

— Да, кукурузу мы выращиваем 25 лет подряд. Те финансы, которые мы имеем, никакая другая культура не может дать. Весь мусульманский мир живет только на кукурузе. Это культура будущего. Вся техника будет ездить на биоэтаноле, произведенном из кукурузы.

— Конечно было. Но из того урожая, который мы получили осенью, не продали и тонны.

Мы продаем кукурузу за гривны только тогда, когда есть входной НДС. Я купил топливо и удобрения — у меня есть входной НДС. На такую сумму я продаю кукурузу. НДС в государство не даю, чтобы там не грели руки. Весь остаток продаю, а это 90%, за валюту. А цена валютная у кукурузы всегда ниже (без НДС).

Китайцы приезжают и просят продать все 352 тыс. т, которые лежат у меня на элеваторе. Говорю, что продам только 20 тыс. т. Зачем мне все продавать, ведь я не знаю, что будет весной и летом. А вдруг засуха? И кукуруза может быть уже не по $210, а золотая.

— Людям, которых я уважаю, но не хочу называть их фамилии, задаю вопрос: «У вас есть ресурсы, ну зачем вам эти форварды? Почему не наращиваете элеваторное строительство?» Но они далеки от этого. Хотя и умные. Это ведь вопрос не тем, у кого нет запасов, чтобы сейчас жить, — и они форвард берут и берут. А тем, у кого есть деньги, но они не наращивают мощности.

— Если на западе все работает, то у нас ничего не работает. Мы даже не можем сравнивать себя с Америкой и Европой. Ну как такое может быть, чтобы в государстве один платил арендную плату 6%, другой — 7%, а третий — 12%? Как строить экономику? С чего ее строить? Во Франции, например, есть закон, согласно которому, если ты получил в наследство землю, то тебе не позволят ею пользоваться. Да, ты собственник, но докажи, что ты имеешь право работать на ней, у тебя есть опыт. Ты можешь сдать ее в аренду, а вот кому — решит специальная комиссия. Вот это подход! Основа жизни — земля. Не фабрики и заводы, а земля. Это бесценно! А мы ее каждый год уничтожаем и придерживаемся принципа: «После меня хоть потоп». Мне страшно за своих детей и внуков. Что мы им передадим?

— Он интеллектуал и компьютер знает, как я землю. Мощно разбирается в экономике. У меня есть кандидатура, кто будет заниматься производством. То есть такой симбиоз будет.

Вопросом правопреемственности обеспокоен постоянно. Присматриваюсь, кто и на какие должности подходит. Есть немало примеров, когда после смерти основателя хозяйства разорялись и пропадали.

— После открытия рынка земли думаю еще и второй держать. У меня в охране сегодня 197 человек с 70 автоматами. И это не самоцель, а защита наших интересов. Только страх может остановить идиотов и преступников.

— Я никогда не думал и не мечтал заниматься сельским хозяйством. И поверьте мне, я им и сегодня не занимался бы. Меня больше всего привлекает строительство. Я с детских лет мечтал строить корабли.

В 1956 г. закончил с серебряной медалью школу и собирался поступать в Ленинград в Высшее инженерно-техническое военное морское училище на кораблестроительный факультет. Но меня не приняла мандатная комиссия, потому что я сын врага народа. Мой отец прошел войну, а в 1947 г. попал в тюрьму. Мутная история, связанная с деньгами. Тогда была реформа денежная и якобы деньги уже не ходили, а он с соучастниками их собрали и купили по ящику «Беломорканала», по 200 пачек. Ему дали 19 лет тюрьмы, потому что шестеро детей было (трое от моей матери и трое от второй жены), а остальным — по 25 лет. После того, как меня мандатная комиссия выгнала, я его всю жизнь скрывал. В автобиографии писал, что отец родился, прошел войну, умер.

А раскрылось все только в 1986 г., когда облсовпроф предложил мне поехать руководителем группы в средиземноморский круиз. Я же не знал, что будут проверять до десятого колена, и согласился. В итоге на третий день меня сняли. Так закончилась вся моя эпопея.

— Он интересный человек. Как надел медаль Героя Украины, так и не снимает ее.

— Никогда.

— Независимость я не поддержал потому, что не могла быть эта независимость, которую творил Кравчук. Это должно было быть объединение стран, по типу Европейского Союза. Объединение. А не так, что каждый пошел рвать на себя одеяло. От кого независимость? У нас с Россией была связана экономика и производство.

Порвали, к чему это привело? ВВП был $187 млрд, а сегодня — $112 млрд. Я тогда говорил и сейчас повторяю: мне такая независимая Украина не нужна. А нужна такая, как у Лукашенко.

— Курить бросил, когда инфаркт ударил. Что касается алкоголя, то тут подход такой: за 50 лет меня тут не то что пьяным не видели, но и подвыпивши. Хотя было по-разному.

Восемь лет назад произошла со мной интересная история. Был в Киеве, мне предложил встретиться начальник СБУ, который заканчивал мой техникум. Ему 47 лет, а мне 72. Встретились, выпили по бутылочке коньяка Хеннесси. За час с четвертью я чуть не потерял жизнь. Стали почки и пошло отравление организма.

Деталей не буду раскрывать, как прошла ночь. Утром звоню зятю, а он у меня профессор, заведующий кафедрой хирургии в Киевском медуниверситете, как раз они с дочкой отдыхали в Марокко. Тот подключает завотделением Института урологии (вытянул c дачи, ведь суббота на дворе). Еду в институт, делаю УЗИ. Еще один профессор говорит, что стали почки. Отсылают меня домой. Пью целый день воду. В воскресенье приезжаю опять, а мне говорят, что нужно диализ делать. А я знаю, что такое диализ. Встаю и еду домой. По дороге заезжаю в магазин и покупаю две бутылки Хеннесси.

На улице август. Погода просто шепчет. Открыл коньяк, выпил и заснул. Утром почки заработали. Ты остановил почки коньяком, ты их запустил. Как так вышло? Ни один профессор не даст мне ответа.

На сегодняшний день я забыл, что на свете существует коньяк. Могу выпить только бутылочку безалкогольного пива. Немецкий профессор мне сказал, что если хочу дожить до ста лет, то должен забыть о спиртном. Вот я и забыл.

— Я скажу так, что вы можете у меня всю кукурузу забрать, все забрать. Но строительство у меня никто не заберет. Это то, чем я живу. А чтобы все строилось, нужно, чтобы были деньги.

— Четыре скульптуры, где мне 20, 40, 60 и 80 лет, уже готовы и стоят в мавзолее. Две уже покрыты натуральным сусальным золотом. Готовы и четыре барельефные картины. Это лепка, все моя выдумка. Сейчас их лакируют. Это очень кропотливая и долгая работа. Останется покрыть золотом. И остаются внутри входные двери с колоннами и резьбой. Все закончено. Будет мавзолей ждать хозяина.

За основу брал Мавзолей Наполеона. Но по интерьеру, интеллекту и богатству — ему далеко до моего. Франция «бедная», а колхоз у нас богатый.

Кто-то кладет деньги в офшоры, а я сделал мавзолей для будущих поколений. Он будет открыт с 10:00 до 17:00 каждый день.

— Это Дмитрий Кайгородов. Уроженец Сибири, прошел войну. Он был мне отцом, на ноги поставил. Любил меня как сына. Учил и держал в руках. Первый секретарь райкома партии. О нем можно рассказывать часами. Никогда более умного человека в жизни не встречал. Это подарок судьбы. Мне вообще по жизни всегда везло. Знаете, я ж за 24 часа женился.

— На четвертом курсе было распределение. За год до окончания мы уже выбрали места, куда едем работать. У нас три человека выбрали Западную Украину. Но за год до окончания Хрущев разгоняет МТС и делает реорганизацию. Нет сельхозуправлений и моей должности. Куда ехать? В колхоз. Нет, я в колхоз не поеду. И тогда за 24 часа я женился.

Наше общежитие было рядом с общежитием музыкального училища. Девочки там на фортепьяно играли. И мне одна приглянулась. Вместе с подругами она приходила и смотрела, как мы в волейбол играем. Я знал, что у нее парень есть. И когда через месяц мне нужно было ехать на работу в колхоз, я к ней подошел и сказал, что ты с тем парнем ходить уже не будешь. А у меня отец первый секретарь райкома партии (откуда она могла знать, кто у меня отец). Будешь жить, как королева. Только жениться нужно срочно.

Она согласилась. Приехали в областное управление. Сказал, что жена у меня работает в музыкальной школе, а в колхозе для нее работы не будет. Давайте в Дубно. Там показательное хозяйство, в 3 км от райцентра. Она будет в музыкальной школе работать в Дубно. И отправили меня туда старшим семеноводом. Зарплата была 192 руб.

Когда она устроилась, спрашиваю, кого ты там учишь. Ну она и рассказала, что дочь председателя райисполкома. Так почему ты мне об этом не говоришь? Сказал, чтобы уделяла девочке больше внимания, вошла в доверие. И вот уже мать девочки на чай приглашает домой мою жену. А потом вместе с ней и меня пригласили. Так и познакомился с председателем райисполкома. А это ого какая фигура была! Снова реорганизовывают управления и меня забирают в Дубно. Через год дают квартиру в ста метрах от райкома партии. Не без помощи, конечно, отца этой девочки.

— Интересный просто. Четыре года работаю на новом месте. Захожу перед обедом в приемную. Дверь открывается, заходит статный мужчина. Оказалось, начальник областного управления, кандидат в члены бюро обкома. Я подхожу и говорю, что я старший инспектор. Он говорит, что проездом у нас. Приглашаю его попить чаю, потом приглашаю посмотреть хозяйство. В общем, проходит неделя — меня приглашают в кадры областного управления. Скажите, не везение ли это?

— Человеческое горе. Больше ничего.