Не бульбой единой: как зарабатывают на животноводстве белорусские агрохолдинги
Источник фото: Latifundist.com
Одним из крупнейших сельскохозяйственных предприятий в Республике Беларусь по выращиванию и оптовой реализации картофеля является фермерское хозяйство «Цнянские экопродукты». Его собственник Владимир Адамович является учредителем фармацевтического предприятия «Комфарм», фармацевтического завода «Амантис Мед», а также сети аптек, в прошлом он военный. По его словам, однажды ему стало скучно и он решил доказать, что и в сельском хозяйстве можно работать с прибылью. Он продает свой завод «ЛекФарм» болгарским партнерам, а вырученные деньги инвестирует в аграрный бизнес в Логойском районе и расширение сети аптек. За три года выводит «Цнянские экопродукты» в число лидеров по производству картофеля. Именно он первым начал реализовывать мытый и шлифованный картофель, который и стал его конкурентным преимуществом.
В 2015 году в рамках привлечения инвестиций в сельское хозяйство государство безвозмездно передает 92% акций убыточных хозяйств «Косино» и «Ахека» в пользование «Цнянских экопродуктов». Но с условием, что если до 2020 года предприятие выполняет все пункты инвестдоговора, то хозяйства переходят в частную собственность Владимира Адамовича. Он берется за это дело и развивает на базе хозяйства «Косино» три молочно-товарных фермы, строит хранилище и открывает рапсовый и комбикормовый цеха. Таким образом, в Логойском районе появляется своеобразный сельскохозяйственный холдинг. О том, чем живет предприятие, что изменилось после объединения, о рентабельности молочного производства и рынке сбыта молока Latifundist.com расспросил у директора сельхозпредприятия «Косино» Дмитрия Полещука. Также наш собеседник рассказал, почему считает роботизацию на ферме глупым проектом и старается не брать кредиты у государства.
Latifundist.com: По условиям инвестиционного договора после выполнения всех условий предприятие перейдет в частную собственность Владимира Адамовича. Как движется работа в этом направлении?
Дмитрий Полещук: Выполнение инвестиционного договора с государством — основная стратегическая задача предприятия. На 1 января 2020 года мы должны выйти на те показатели, о которых Владимир Адамович договорился с представителями государства: 200% прирост валового производства, достижение уровня минимальной заработной платы не ниже чем по Республике и минимальный объем переработанной собственной продукции. По результатам этого инвестиционного проекта единственным частным собственником предприятия станет Владимир Адамович, то есть он получит 100% акций, за исключением нескольких мелких акционеров — физических лиц. Уже было заседание в облисполкоме рабочей группы всех заинтересованных структур. Мы обратились, чтобы уточнить некоторые моменты, которые прописаны общими параметрами и довольно размыто, без привязки к конкретным датам и периодам. На момент обращения те пункты, которые были трактованы четко и понятно, были выполнены на 80%. Но есть расхождение в понимании некоторых пунктов. Например, один из них касается рапсового цеха. Он у нас есть и перерабатывает 2 тыс. т рапса в год. Но в пункте договора указан не цех, а завод. Если углубиться в термины, то это обособленное структурное подразделение. Нам нет никакого смысла создавать в структуре еще одно обособленное подразделение, которое будет выполнять те же функции. То есть, с одной стороны, мы не нарушили условия инвестдоговора и создали новые рабочие места, но цех не является заводом. Также одним из пунктов является возделывание совместно с «Цнянскими экопродуктами» 1 тыс. га картофеля. Но не указано: это за весь период инвестиционного проекта или каждый год? К примеру, в прошлом году мы посадили суммарно 860 га картофеля, в этом — уже 1000 га. Выполнили или нет условия договора? Все говорят, что пункты выполнены, а юрист говорит, что нет. Вот из-за таких спорных моментов и инициировали встречу.
Latifundist.com: Вам в наследство попало предприятие со шлейфом долгов. Вам их простили?
Дмитрий Полещук: Все долги, перешедшие правопреемнику, остались в действии. Наоборот, одним из обязательств была выплата всех долгов из инвестиций или заработка. В пользование безвозмездно было передано 92% государственных акций. Но до конца проекта они заморожены. Пользуешься без права отчуждения. Только когда выполним все условия договора, они будут разморожены и переданы в собственность. Это как один из элементов реформирования убыточных хозяйств. Собственник доказывает за время инвестдоговора, что он эффективен и ему это хозяйство дарится. Дарится в кавычках, по долгам нужно рассчитаться.
Latifundist.com: Расскажите, что входит в сферу деятельности вашего предприятия?
Дмитрий Полещук: Наше основное направление деятельности — это животноводство с растениеводством. Я бы даже сказал, что растениеводство для животноводства, потому что все, что мы выращиваем, потребляем сами. На сторону реализуем только избыточно произведенную продукцию растениеводства, переработанное рапсовое масло, молоко и картофель.
Читать по теме: Агробизнес в цифрах: анализ и прогнозы
Latifundist.com: Какова структура предприятия?
Дмитрий Полещук: На сегодняшний день в состав предприятия входят три молочно-товарных комплекса, один из которых роботизирован. На одном из них — комплексе закрытого типа — сконцентрировано 790 голов дойного стада, профилактории, а также содержание нетелей и быков. То есть, если еще в советские времена было много мелкотоварных ферм, в которых насчитывалось до 200 голов дойного скота, то теперь все сконцентрировали в одном месте.
Latifundist.com: Сколько голов насчитывает стадо и какие породы коров выращиваете?
Дмитрий Полещук: Общее стадо — 5480 голов. Из них дойного 1700 голов. Мясное поголовье мы не развиваем. Под реализацию только выращиваем быков до 430-450 кг живого веса без закупки в сторонних предприятиях, а только тех, которые явились приплодом от наших коров. Что касается породы, то это белорусская черно-пестрая с элементами голштинской. Разводить такую породу экономически наиболее целесообразно, по моему мнению. Она абориген, хорошо адаптирована к нашим условиям. Конечно, никто не запрещает заводить чистокровных голштинов, но они сложно адаптируются, плюс возможные заболевания, низкая сохранность, а капиталовложения в закупку и дальнейшую селекцию очень велики. У нас уже такой опыт был. Выгоднее и дешевле осеменить местное поголовье завезенной из Канады спермой быков и потом методом селекции выводить ту породу, которая будет адаптирована к условиям, заточена под корма, условия содержания и технологическую дисциплину. Конечно, если ферма делается с нуля в чистом поле, то целесообразно заводить породистый скот, а какой — это уже вопрос хозяйственного выбора. Помимо голштинской есть и другие породы с высокими молочными качествами. В Беларуси выращивали голштино-фризскую породу, у которой жирность молока достигает 6,8%. Эту породу специально вводят в стадо, чтобы достигать определенных показателей молока, в частности, держать высокую жирность. Но все равно своя порода — помесь, получилась достаточно хорошей и выращиваем только ее.
Latifundist.com: Сегодня много говорят о рентабельности молочного животноводства. Видел оценку, что в Беларуси оно составляет 40%. Но, возможно, такие цифры связаны с особенностями бухгалтерского учета?
Дмитрий Полещук: Почему-то у нас превозносят рентабельность молока. Я думаю, это связано с политикой государства: молоко у нас стратегический продукт, оно должно быть прибыльным. Таким образом государство стимулирует товаропроизводителей к увеличению объемов производства этого продукта. На самом деле, если принять во внимание суть бухгалтерского учета по животноводству, то у нас есть общие затраты на животноводство, а потом из них отдельно выделяют рентабельность молока. Например, в той же Голландии схема оценки рентабельности включает в себя то, сколько ты понес затрат и получил доходов от производства животноводства в целом. А у нас принято отделять молоко от мяса, что неправильно, ведь мы хотим конечный результат, а не разделенный. Вы должны были слышать о том, что животноводство и откорм абсолютно убыточны. Животноводство и откорм я бы разделил еще как минимум пополам, для того, чтобы получить объективную оценку. Почему оно убыточное? Очень большое количество непроизводительного стада, а это напрямую связано с интенсивностью кормления, доения и содержания. Мы хотим много получать молока, соответственно, сокращается период жизнедеятельности и лактации коровы. Если раньше при надое 10 л в сутки она могла жить 8,9 лактаций, то когда мы от нее хотим 22 л, 23 л и 25 л, — чудес не бывает.
Latifundist.com: Сколько лактаций сейчас?
Дмитрий Полещук: На сегодняшний день 3,56 лактаций и это не хороший показатель. Раньше было 5, а то и 6, когда доили коров в два раза меньше. Сокращается количество лактаций за жизненный цикл, соответственно, это и быстрое изнашивание организма. В первую очередь страдает печень, которая отвечает за процесс синтеза молока. В результате получается большое количество непроизводительного выбытия. Вследствие чего его оценивают как непригодное и некондиционное мясо, и цена не него соответствующая. К примеру, если мясо быка мы сдаем по 6,25 руб. за кг, то такое мясо реализовываем на райпо по 1,25 руб. за кг. Чувствуете разницу?
Latifundist.com: Беларусь входит в пятерку лидеров по экспорту молока в мире. Сколько молока реализовывает ваше предприятие и, если не секрет, по какой цене?
Дмитрий Полещук: Да, в Республике основной экспорт — молочка. Мы реализовываем молоко экстра-класса по цене около 38 долларовых цента за литр без НДС. В день реализовываем 32 т молока. Нельзя сказать, что это большие объемы, но неплохие. С начала года снизили себестоимость производства молока примерно на 9% с небольшим наращиванием производительности.
Latifundist.com: Как удалось добиться таких показателей?
Дмитрий Полещук: Благодаря пересмотру структуры рационов и концентратов. Сегодня тысячи компаний на рынке предлагают волшебные таблетки и микстуры для поднятия удоев молока. Они действенны, но стоят $10 тыс. в месяц. Без этой таблетки мы немножечко снизили надои молока, но одновременно и снизили финансовые затраты. Сейчас перешли на свежие корма и повысили удои примерно на 2 л молока на голову в сутки.
Со следующего года планируем стопроцентно обеспечить свои комбикорма белком. Вопрос только в доступности и защищенности этого белка по протеину. Но думаю, что с вводом в эксплуатацию экструдера это решим. Сейчас в структуре концентратов соевый шрот составляет 4%. Мы его снизили с 16% до 4% за счет того, что получили урожай гороха и кормовых бобов. Начали вводить в рацион собственный белок. Таким вот образом, за счет пересмотра структуры концентратов и рациона, удалось снизить себестоимость молока. Здесь отмечу, что если раньше на молоко были жестко регулируемые цены и у товаропроизводителей не было вариантов (по какой цене сказали, по такой и продаешь), то сегодня с молочными заводами мы разговариваем на рыночных условиях. За шесть месяцев текущего года удалось поднять цену реализации с 34 долларовых центов до 38…, а это 10%. Считаю, что это действительность рыночной экономики, спрос порождает предложение, а цена определяется, исходя из рыночных условий, а не командными механизмами.
Latifundist.com: В какой момент молокозаводы начали договариваться с поставщиками на рыночных условиях?
Дмитрий Полещук: Раньше мы не могли продавать молоко за пределами своей области. Есть в Минской области молокозаводы, будь добр сдавай здесь. Но с января мы начали поставлять свое молоко на завод в Витебск, поскольку они предложили цену больше, чем соседняя с нами «Здравушка». Тогда нас собрал первый заместитель губернатора и начал выяснять, почему сложилась такая ситуация, что все люди сдают молоко не там, где живут. Ответ был одинаков у всех производителей: «Дайте такую же цену, как там». Хотя, если возьмем во внимание логистику и законы экономики, то те предприятия, которые находятся рядом, могут себе позволить максимальные цены. Например, «Здравушка» находится в 30 км от нас и предлагает 68, а «Поставы» в 180 км и предлагают 73. После этого замгубернатора обратился к молочному заводу: почему раньше не работал с клиентом? Но он ведь знал, что государством будет сказано, кому и по какой цене сдавать. Сегодня этот рычаг отпустили, поэтому молокозаводы вынуждены на рыночных условиях договариваться с поставщиками.
Latifundist.com: Заводы, которые Вы назвали, частные или государственные?
Дмитрий Полещук: Оба завода государственные, только на заводе в Поставах российский инвестор, поэтому оно платежеспособное и добросовестно расплачивается по счетам.Но сегодня мы примерно 60% молока сдаем «Здравушке», потому как цену закупки они для нас увеличи до 77 копеек плюс отдельная доплата за жирность и белок.
Latifundist.com: После посещения «Цнянских экопродуктов» президент Александр Лукашенко заявлял, что целесообразней сделать из фермерства холдинговую структуру. Что он имел в виду?
Дмитрий Полещук: Он имел в виду, чтобы на нашем фермерстве были сконцентрированы все процессы: от производства молодняка, переработки молока и до его реализации. Я считаю, что чем больше структура, тем сложнее ею управлять. Уже были попытки реализовать на ферме проект по переработке и сбыту молока. В одном комплексе оборудовали сырный цех, но так в производство его и не запустили. А все потому, что, когда занимаешься производством, не можешь уделить в должной мере внимание рекламе, маркетингу, логистике, работе с торговыми сетями и всему остальному. То есть это отдельная структура. Поэтому я часто говорю, что каждый должен заниматься своим делом, каждое предприятие — своей специализацией. Если мы примем во внимание опыт французских или любых других европейских фермеров, то ни один из них не занимается продажей — только производством. Не может доярка продавать упакованное молоко. Во-первых, у нее другие задачи, а во-вторых, подход к этому делу у нее совершенно другой. Она понимает, как получить молоко от коров, а как его доставить потребителю, это уже задача ритейлеров.
Latifundist.com: Вернемся к растениеводству. Какие культуры выращиваете и сколько посевных площадей выделили под них?
Дмитрий Полещук: Как я уже отметил, все наше растениеводство нацелено на животноводство. В начале года зоотехники дают план по концентратам и комбикормам, а мы уже под них формируем структуру посевных площадей. Также учитываем выполнение госзаказа и переходной фонд. Земельный банк предприятия насчитывает 5 648 тыс. га. Что касается структуры посевов, то в этом году под зерновые было выделено 1 613 га. Выращиваем ячмень, пшеницу, кукурузу, зернобобовые смеси, рапс. Например, под озимый и яровой рапс выделили 650 га и 200 га соответственно. Под посевы гороха и бобов — 275 га и 47 га. Большой удельный вес занимают травы. Достаточно много посеяли кукурузы — 720 га. Используем ее только для внутреннего потребления — на зерно и силос. У нас есть свой цех по производству всех видов комбикормов. Со стороны не покупаем ничего. Также выращиваем картофель на площади 450 га. Суммарно вместе с «Цнянскими экопродуктами» под посадку у нас выделено 1 тыс. га земель. При этом картофель мы только выращиваем и больше не делаем с ним ничего.
Latifundist.com: Куда реализовываете полученный урожай картофеля?
Дмитрий Полещук: Полученный урожай продаем либо «Цнянским экопродуктам», либо «Косинским экопродуктам». Первое предприятие занимается оптовой торговлей картофелем (упакованным в большие сетки, частично мытым). Оно же оказывает нам услуги по уборке. А второе — реализацией картофеля через торговые сети (мелко фасованного, мытого, чистого, вакуумированного). В его структуру также входят логистический центр и хранилища. Это бизнес специализирующегося на этом продукте предприятия.
Читать по теме: Цены на картофель падать не будут: мнение эксперта
Latifundist.com: Планируете ли увеличивать посевные площади под картофелем?
Дмитрий Полещук: Увеличивать не планируем. Ввиду погодных условий будем делать ставку на озимый сектор. Сегодня из-за влаги и дождей уборка картофеля смещается. Уже есть риск, что картофель будем убирать позже, когда выйдут все агротехнические сроки посева по зерновым. Того объема картофеля, который мы выращиваем, хватает для загрузки логистического центра. Средняя урожайность составляет порядка 48 т/га, поэтому цели увеличивать посевные площади под картофелем нет.
Latifundist.com: Вы отметили, что у вас есть цех по производству комбикормов. Расскажите об этой сфере деятельности.
Дмитрий Полещук: У нас производство закрытого цикла с гранулятором и экструдером. Сами производим продукцию от КР-1 до К-61С. Сторонние организации не привлекаем. Единственное — закупаем премиксы, БВМД, добавки разные. Пока не отказались от соевого и подсолнечного шрота. Ввиду того, что у рапсового жмыха большая остаточная масличность, его нельзя вводить много: не более 27% в структуре концентрата. Именно поэтому разбавляем соевым и подсолнечным шротом. Но в будущем планируем уйти от его использования. Также сделали большой шаг в сторону использования своих белков в комбикормах. Я уже говорил, что мы выделили посевные площади под горох и бобы. Но бобовые культуры рекомендовано подвергать термообработке, иначе в большой концентрации вводить в комбикорма нельзя. Для переработки бобовых устанавливаем экструдер. У нас уже был экструдер, но он имеет маленькую производительность и не позволяет перерабатывать зерно. Решили еще один привезти, белорусского производства.
Latifundist.com: Приобретение такого оборудования — дорогостоящая инвестиция?
Дмитрий Полещук: В данном случае нет. Если раньше экструдеры стоили €150-200 тыс., то сегодня за $40 тыс. можно купить качественное оборудование украинского производства с хорошими характеристиками по надежности и производительности. То есть это уже не такие большие вложения. Здесь уместно говорить о колоссальных затратах на электричество, потому что двигатель установлен на производство одной тонны в час. Суммарная потребляемая мощность порядка 78 кВт в час. Это затраты.
Latifundist.com: Возможно, государство как-то компенсирует эти затраты?
Дмитрий Полещук: Государство всему способствует, когда ничему не мешает. Как только начинает помогать со стороны, эта помощь иногда оказывает противоположный эффект. Стараемся помощью государства не пользоваться. В текущем году мы не взяли ни одного кредита: ни льготного, ни по указам президента. Как правило, государственные кредиты обходятся дороже коммерческих в два раза. Например, в прошлом году мои коллеги взяли товарный кредит на топливо с кредитной ставкой от 3% до 18%. Изначально было 3%, но потом посчитали индексацию, стоимость топлива и доставку, и процентная ставка по кредиту составила 18%. Наше предприятие, если и берет кредиты, то в коммерческих банках под 10,5-11%.
Latifundist.com: В таком случае, может, стоит проводить энергоэффективные мероприятия и инвестировать в альтернативную энергетику?
Дмитрий Полещук: На самом деле мы рассматривали такие проекты. Даже бизнес-план разработали по строительству биогазовой установки по переработке животной органики, зеленой массы и прочего. Но пока отложили в сторону до окончания инвестиционного договора с государством.
Latifundist.com: Результаты в молочном производстве во многом зависят от правильного кормления животных. Как решаете эти вопросы?
Дмитрий Полещук: Ввели в эксплуатацию комбикормовый и рапсовый цеха. Создали новую кормовую базу, где хранятся 4 вида комбикормовых и концентрированных кормов, а также 8-9 силосно-сенажных траншей. Теперь в одном месте заготовлено все, что необходимо для круглогодичного питания. Благодаря таким мероприятиям перешли на самообеспечение, соответственно, застраховали себя от внешних факторов. На одном из комплексов работает самоходный кормораздатчик с самозагрузкой и дозировкой, который обеспечивает кормом все дойное поголовье. На всех комплексах такую схему нельзя сделать, поскольку там другие условия по кормлению и содержанию. Роботизирован только один.
Latifundist.com: В чем заключается роботизация?
Дмитрий Полещук: В том, что доение осуществляется с помощью роботов. Всего на нашем предприятии установлены 4 робота. На самом деле, я считаю, что это глупая реализация проекта. Объясню почему. Технология пришла к нам из Голландии, где много мелких производителей молока. У них считается, что 60-70 голов дойного стада — это уже крупный фермер. Соответственно, на одного робота нагрузка может быть до 70 голов. А у нас, только на нашем предприятии, количество дойного стада — 1700 голов. Представьте, сколько нужно роботов, чтобы их подоить. Поэтому не для наших условий эта технология.Там, где есть массовое содержание, массовое производство, робот неуместен. Конечно, они стоят и мы ими пользуемся, но роботу нельзя давать больше нагрузку. На таких фермах процесс доения происходит круглосуточно. По своей производительности коровы могут доиться 5-6 раз в сутки. Если мы увеличим нагрузку, не успеем доить то поголовье, которое можно доить 5-6 раз в день. Робот будет задерживаться на другом количестве поголовья, его производительности не хватит, чтобы всех полноценно подоить. Его возможности ограничены нормальными техническими процессами. Особенно долго процесс доения происходит, когда на него нагружаешь высокопроизводительное поголовье, коров, которые дают 30-35 литров молока в сутки.
Latifundist.com: Ваше предприятие отказалось от пастбищ?
Дмитрий Полещук: Да, в этом году мы отказались от пастбищного выпаса. Те поля, которые раньше относились к пастбищам, теперь окультуриваем. С одной стороны, кажется, что выпас стада это дешевое кормление, но для того, чтобы кормить на пастбище, все равно должна применяться специальная технология. А мы не может в таких условиях обеспечить стаду полноценный рацион. Плюс нужно учитывать вопросы осеменения, оплодотворения и растелов в поле. Я считаю, что это немного нетехнологично: санитарные условия, дойка в поле, перемещение молока, жара. От таких моментов хотелось бы отойти.
Выпас хорош для нетелей, телок и молодняка. Сочные корма, травы — все это должно быть технологически обеспечено и организованно, чтобы в достатке было воды, соли, мела, микроэлементов. Но сохранность лучше, когда огражденная территория. Гораздо менее затратно накосить 40 т зеленой массы и раздать ее стаду в комплексе. При этом в таком процессе задействовано будет всего два человека, кормоуборочный комбайн и транспортная единица. В организации выпаса будут задействованы пастухи, доярки и много других людей и техники. При этом вызывает сомнения и элемент санитарии. Еще один плюс стойлового периода — датчики, которые помогают осеменатору произвести определение поголовья в охоте и, соответственно, своевременное осеменение.
Latifundist.com: Планируете ли расширяться и строить новые площадки для содержания поголовья на улице?
Дмитрий Полещук: Расшириться хочется. За 4 года количество дойного поголовья выросло с 1100 до 1700, но площадка остается та же. Нет места, где можно было бы построить новую площадку. Я считаю, что экономически выгоднее содержать комплексы закрытого типа, когда все под рукой: и кормовая база, и молочко для телят. У нас, например, один кормораздатчик может обслужить 890 голов дойного стада, а также нетелей и бычков.
Latifundist.com: Благодарим за беседу!
Константин Ткаченко, Родак Наталья, Latifundist.com
