Земельная реформа глазами практиков

Коллаж: Latifundist.com

Нынешняя зима принесла украинским фермерам достаточно большие неприятности. Из-за крепких морозов погибла почти треть посевов озимых зерновых. По данным Министерства аграрной политики и продовольствия, Украине в этом году придется пересеять 1,75 миллиона гектаров, которые составляют 20,8% засеянных на зиму площадей.

Кабинет министров пообещал: государство поможет аграриям, и уже до конца апреля из госбюджета будет выделено 300 миллионов гривен на компенсации хозяйствам, которым необходимо пересевать озимые. По словам Министра аграрной политики и продовольствия Николая Присяжнюка, распределение средств будет осуществляться максимально прозрачно. В частности, заверил чиновник, в каждом районе будет создана комиссия, которая на основе представленных сельхозпроизводителями документов и результатов осмотра угодий определит перечень предприятий, которым будет предоставлено возмещение потраченных средств на посевы озимых зерновых культур, которые будут пересеяны под урожай в этом году.

Согласно сообщению министерства, в состав комиссий войдут начальники районных управлений агропромышленного развития райгосадминистраций, представители государственной финансовой инспекции и государственной сельскохозяйственной инспекции, центров научного обеспечения, управлений земельных ресурсов, а также Ассоциации фермеров частных землевладельцев и Аграрного союза. В сообщении отмечено, что Минагропрод будет осуществлять контроль над поступлением и использованием средств, пишет газета "День".

Между тем мелкие фермеры заявляют, что «не хотят государственных дотаций». Они в них просто не верят. Мол, большинство мелких и средних аграриев не понимают, по какому принципу государство делит государственную помощь, ведь средства к ним просто не доходят. Их делят те, кто ближе к «корыту». Об этом они заявили в селе Ольгополь Чечельницкого района Винницкой области во время круглого стола на тему: «Гектары золотовалютного запаса. Земельная реформа глазами практика», инициаторами и соорганизаторами которого выступили местная агрофирма «Ольгополь» и газета «День». Кстати, услышав о нашем намерении провести такую дискуссию, участием в ней заинтересовался председатель парламентского комитета по вопросам аграрной политики и земельных отношений Григорий Калетник.

Также руководители мелких и средних фермерских хозяйств не верят и в хорошие намерения государства в вопросе отмены моратория на продажу земли сельскохозяйственного назначения. Больше всего их пугают латифундисты и рейдеры. Мол, разделение на паи по схеме «шахматной доски», которым сегодня «нарезана» карта украинских черноземов, делает «рэкетирам» огромную услугу. Мошенники легко смогут шантажировать фермера, выкупив у крестьянина пай, посреди арендованных хозяйством земель. Зато латифундисты, предупреждают фермеры, если государство законодательно не ограничит их аппетиты, уничтожат их мелкие хозяйства и более того «умертвят» украинское село. Подробнее об этих и других вопросах, которые сегодня пугают украинского фермера, — ниже в прямой речи участников круглого стола.

Нам было важно создать дискуссионную площадку так сказать «в поле», собрать тех, кого, на наш взгляд, больше всего заденет земельная реформа и тех, кого сегодня, к сожалению, менее всего слышат наши чиновники. Цена «земельной реформы» в действительности очень высока, и со временем она лишь возрастет. Неосмотрительный шаг может навсегда лишить нас не только шанса стать аграрным мировым лидером (предпосылки к чему нам даны природными условиями), но и сделать заложниками своего же «богатства». Поэтому реформируя агросектор, нам нельзя допустить тех ошибок, которые привели к потере в 1990-х годах украинцами конкурентоспособной промышленности. Очень важно прислушиваться к голосу практика.

Анатолий Пачевский, руководитель фермерского хозяйства Калынивского района, Винницкой области:

— Все вопросы к земельной реформе свелись сейчас лишь к продаже земли. Как по мне, нужно подходить к этому вопросу глубже и шире. Какие болячки в этом закладываются? Возможно ли отсрочить движение земли? А за это время усовершенствовать то, что было сделано, исправить ошибки, допущенные при первых этапах реформ. Больше года назад у нас была встреча, на которой присутствовал бывший Президент Леонид Кучма, и он признал, что, проводя земельную реформу, сделал много ошибок, которые серьезно навредили аграрному сектору. Но и до сих пор эти ошибки не исправлены.

Наиболее досадная ошибка, по-моему, — это паевание по схеме шахматной доски. Наша «шахматная доска» — единственная в мире, ни одно государство мира не додумалось до такого абсурда. Я не знаю как с таким «наследием» можно дальше проводить реформу. 40% земли в «шахматке» держит сейчас наследник, живущий в городе и земля ему не нужна. И представьте себе, что же будет, если он воспользуется своим правом и продаст землю. Там посреди хозяйства появится кусочек земли «другого» хозяина, здесь. Это идеальная схема для рейдерского захвата хозяйства. Эта «шахматная доска», если ее не исправить, разрушит малые и средние хозяйства, которые на своих плечах сегодня держат не только изготовление продукции и животноводство, но и всю социальную сферу села. Пойдет уничтожение сел. И ни для кого не является секретом тот факт, что 16—18 сел сегодня просто исчезает с карты Украины. Кстати, это те села, где работают большие аграрные холдинги. Последние — тоже очень серьезная болячка. Мой личный прогноз такой — через 8—10 лет холдинги развалятся, но за этих 8-10 лет они наделают много вреда.

Еще один непродуманный вопрос — это «безземельное» поколение. Есть 40% наследников, у которых есть земля, которая в принципе им не нужна. А есть 40% новых людей, которые земли не имеют, но хотят на ней работать. Сейчас они вступают в арендные отношения. Те, кто работает на земле, производит продукцию и дает «наследникам» арендную плату. И вот представьте ситуацию — наследник продает свой участок. А что будет с тем, кто на этой земле трудился? Он остается без прав? Как следствие, на селе может сформироваться огромное противостояние. Люди пойдут с вилами друг на друга. И это нужно учесть.

Я очень подробно ознакомился с реформой Столыпина. И могу точно вам сказать, что отдельные ее нюансы заложены и в эту нашу современную земельную реформы. Но мы знаем, что Столыпинская реформа испытала крах. Более того, она стала одной из причин, которые ускорили революцию 1917 года.

Мое личное мнение — 10 лет вообще не поднимать вопрос открытия рынка земли, а работать над совершенствованием существующего законодательства, в частности по аренде. Но если уже нам очень хочется создавать этот рынок, то прежде чем его открывать, нужно знать, что мы хотим — разработать концепцию развития сельского хозяйства, хотя бы, на 15 лет.

У меня есть два варианта развития земельной реформы. Во-первых, землю должно скупить только государство. В настоящий момент развитые страны мира идут именно таким путем. В США в государственной собственности уже находится 60% земель сельскохозяйственного назначения, в Великобритании — 90%, даже в Германии уже около 60% земель приобретены государством. И, во-вторых, нам нужно создать Государственный земельный банк. Но функция государственного земельного банка должна заключаться в том, чтобы давать кредиты. Нет денег для этого. В то же время, мы ежегодно слышим, что на сельское хозяйство выделено 10—15 миллиардов, но мы их не видим. Эти деньги разбирают латифундисты. Не давайте им этих денег. Бросьте этих 10 или 15 миллиардов в земельный банк для начала и пусть он за эти деньги покупает землю. А тогда пусть государство предоставляет эти земли в аренду.

Василий Тарасюк, руководитель фермерского хозяйства Тростянецкого района, Винницкой области:

— Кто будет иметь прерогативу в получении кредитов от Государственного земельного банка? Все смогут или лишь определенный круг определенных лиц? Если земельный банк выкупит эту землю, то кто будет иметь право ее выкупить? Ответы на эти вопросы для нас являются очень и очень важными сегодня. Мы хорошо научены досадной практикой дотирования сельхозпроизводителя. Буквально в прошлом году все дотации на животноводческую продукцию были аккумулированы в определенных руках, а мы, мелкие и средние фермеры, как раз эти средства не получили. Получили те, кто был ближе к власти, и кто имел на это влияние.

Мне смешно слушать, когда говорят, что мы не будем продавать землю иностранцами. Мы все не хотели продавать иностранцам. А тем не менее, где сейчас нефтеперерабатывающая промышленность, у кого наши заводы, фабрики? Почему сегодня белорусское топливо и белорусское удобрение более дешевое, чем украинское?

И еще одно — 1% налог на землю. Никто из нас не против этого. Но нужно считать, сколько уже накручено этих налогов. В прошлом году принимали закон о налоге на дороги. Ввели данный закон. Включили этот налог в солярку, а мы аграрии, в частности мое хозяйство, сжигаем сегодня около 400 тонн в год. Вот вам и налог. Как минимум 800 тысяч гривен — накрутили. Сегодня КМУ принимает постановление поднять цену земли в 1,756 раз. Вот это посчитаешь, а затем думаешь — кончай торговать, потому что нечем уже сдачу выдавать.

Я в настоящий момент занимаюсь животноводством, преимущественно — свиноводством. С 500 голов довели до 4,5 тысяч. А сегодня я думаю, зачем это мне? Молоко, мясо в Украине не окупается. У нас сейчас миллионные убытки. То кто глупый будет этих свиней держать? Раньше нам за 1 килограмм сахара давали килограмм солярки. Сегодня я за литр солярки должен дать 2 килограмма сахара. Заставите меня сеять свеклу? И вы хотите сказать, что найдется кто-то честный и порядочный, кто после этих подсчетов захочет землю купить на селе?

Николай Панасюк, председатель областного совета сельхозпроизводителей Винницкой области:

— Сегодня делается не рынок земли, а продажа. Все кто здесь сидит, никто из нас не купит землю. Тогда для чего продавать землю? Мы, когда продали фабрики и заводы, разгосударствили их.

Для того, чтобы земля была в двух-трех руках, ее нужно разгосударствить, продать и она снова очутится в двух-трех людей.

Во всем мире поддерживают сельскую местность. Все дотируют сельское хозяйство. Лишь у нас хотят отстроить село за счет села.

Николай Сорочан, руководитель фермерского хозяйства Кодимского района Одесской области:

— Проблему агрохолдингов я бы решил следующим образом — латифундистов нужно обязать принимать на работу людей из села, земли которого они арендуют. Я бы не регистрировал им право собственности и даже аренды, если больше 30% их работников проживает за 30 километров от сельского совета, где находится земля. Тогда село не будет погибать.

Во-вторых, мы все знаем, что все эти агрохолдинги не хотят заниматься животноводством, социальной сферой села. Вот взяли они землю, пусть занимаются ею, но тогда пусть государство не дает им фиксированного сельскохозяйственного налога, их нужно лишить сегодняшних «тепличных условий», забрать у них аккумуляцию НДС. Эти условия нужно дать тем предприятиям, владельцы которых работают и живут в том селе, земли которого арендуют. Миром правит интерес: хотят без животноводства, хотят людей с 14 этажа привозить к земле — пусть, но пусть работают тогда на общих основаниях.

Относительно запрета продажи земли иностранцам, хочу вас заверить, что это можно обойти в два шага. Есть лазейка, что землей можно завладеть через процесс расторжения брака.

Юрий Яловчук, руководитель фермерского хозяйства Великомихайловского района Одесской области:

— Нас летом ждет большой футбол. Из государственного кармана этот проект вытрусил много миллиардов. Будем полгода играть в футбол. Потом будем готовиться к выборам, что тоже будет немало стоить государственному бюджету. А теперь скажите: мы еще третий такой «фундаментальный» проект потянем? Нет. Потому что — полагаю, все это понимают — курс доллара поднимется. И пойдет после выборов нестабильность. И если мы в таких условиях начнем продавать землю, то отдадим ее за копейки. Все так переживают за ту бабку на селе. Давайте выкупим у нее тот пай за «щербатую» копейку, за которую она себе ничего не купит, а если и купит, то поднимет китайскую промышленность — возьмет стиральную машинку или еще что-нибудь. Украине выгоды от этого никакой не будет.

Вот сейчас мои коллеги говорят: мы должны продать землю государству. А вы скажите мне, кто это государство? Вот продадут люди из моего села землю в государственный банк, она ко мне вернется? Да ни в коем случае. Да не сможет государство с этим справиться. Оно с латифундистами навело сегодня порядок? Только сейчас мы рассказываем, что вот смотрите, какие плохие холдинги, собравшие тысячи гектаров земли. А где же вы были, уважаемые депутаты, когда все это происходило?

Чтобы не было этой пустой болтовни, мы должны эту тему на три-пять лет закрыть. Подготовиться к этому нужно. Если мы начнем с 1 января продавать землю, мы наломаем таких дров, которые потом не соберут. Конечно, нам сегодня рассказывают, что еще пять лет моратория — и латифундисты заберут все земли. Неужели у государства нет сил этому противостоять?!

Я очень прошу, давайте не будем спешить. Мы уже с заводами «поспешили», и что? К нам в село приезжали «мальчики», скупали те имущественные сертификаты, мы спрашивали, для чего. Так надо, говорили. А теперь мы посмотрели, для чего это надо было.

Мы сегодня работаем на земле. Мы хотим поднять хозяйство, поднять урожайность, надои молока и тому подобное. Мое хозяйство уже три года не развивается. И торможу его я, и не потому что плохо хозяйничаю. Урожаи мы получаем хорошие — 90 центнеров кукурузы с гектара, 70—80 центнеров пшеницы. Я боюсь развиваться, заниматься животноводством. Оно у меня есть. У меня сегодня 1000 голов свиней на 2,8 тысячи гектаров земли, и есть 450 голов крупного рогатого скота. Но я боюсь развивать это дело дальше. Вот я куплю комплекс, а что дальше? Кто мне гарантирует, что после 1 января 2013 года у меня будут стабильные условия работы? Техника для сельского хозяйства очень дорогая. Чтобы купить опрыскиватель, нужно вложить как минимум 2 миллиона гривен. Ну есть у меня сейчас на это деньги. Куплю я его. А куда я на том опрыскивателе с 1 января поеду?

Относительно вопроса латифундистов и трудоустройства. Я — латифундист. У меня в хозяйстве, при том что я веду экономически невыгодную политику, на 2,6—2,8 тысячи гектаров земли, на 1000 голов свиней и 450 — КРС работает 90 человек. Это совсем неразумно. Но я в этом селе родился, рос, живу, работаю, там моя семья от деда-прадеда, вот и держу я людей на работе. А придет латифундист, и что? Животноводство не нужно, так не нужно. Будет работать максимум 10 человек. Вот вы говорите не менее 70% из того села. И посчитайте. Будет работать семь человек из села и что?

Мы сегодня должны откровенно сказать, кому и для чего нужна земельная реформа. На мой взгляд, все это задумано для того, чтобы пять-десять человек получили землю. Сегодня иностранцы не имеют права покупать земли. И что? Большинство в ВРУ есть? Есть. Через год-два примут закон, и вся земля уйдет за границу, но уже не за копейки, за которые ее продали крестьяне, а за приличные деньги.

Павел Каленич, руководитель фермерского хозяйства Чечельницкого района, Винницкой области:

— Еще несколько лет назад я был противником моратория на продажу земли. Но сегодня я смотрю на то, как у нас работают арендные отношения, и мне страшно. Сейчас я имею право продать свое корпоративное право земельных отношений с владельцем земли, которую я арендую, и не спрашивать у людей согласия. Это — бич. Реформа началась, и ее нужно заканчивать. Сказали букву А, так нужно и Б говорить. Я читал тот вариант закона, который предлагался раньше, и то, что было принято в первом чтении, — это две большие разницы. Важно сделать сегодня так, чтобы не было бучи на селе. Есть примеры, когда в селе живет одинокий немощный человек, он — владелец земельного пая. Он имеет право его реализовать. Имеет?

То, что должны быть физические лица покупателями — это однозначно. Как бы там ни было, мы должны формировать хозяина на селе. Сегодня их нет, завтра — появятся. Но для физических лиц — покупателей еще нужно пять лет моратория. А в это время пусть земли покупает государство. А потом решением сельского совета (через пять лет моратория) пусть дает разрешение тем хозяевам, которые работают на земле. А за эти пять лет навести порядок в земельном законодательстве. 70—80 лет нас воспитывали в коллективизме, поэтому мы еще пока не готовы индивидуально брать риски и покупать землю.

Иван Спорыш, руководитель сельскохозяйственного предприятия в селе Высокое Томашпольского района винницкой области:

— Я сегодня остался один фермер в своем районе, который еще не отдался инвестору. Уже 24 года я работаю на земле, неоднократно принимал участие в разных собраниях относительно аграрной и земельной реформ. Вот и в прошлом году был на парламентских слушаниях по земельной реформе. Никто из выступающих в зале, никто из собравшихся не сказал о том, чтобы сделать свободную продажу земли. Давайте примем нормальные законы и наведем порядок, а потом уже будем отменять мораторий.

Неужели государство сегодня не может ничего сделать, чтобы та селитра не была по 3,4 тысячи гривен за тонну, тогда как пшеница — 1,7 тысячи гривен. Мы по 1 гривне за киловатт платим за электроэнергию. И мы видим, что наш Винницкий облэнерго продали за третью часть его стоимости, и такая тишина, что будто и все равно.

В первую очередь государство должно обратить внимание на то, чтобы крестьянин молоко, мясо, зерно, свеклу и что угодно продавал по нормальной цене. Наверное, каждому в селе известна ситуация, что бабка, живя на пенсию в 700 гривен в месяц, не может продать свои орехи. Сейчас килограмм орехов — 20 гривен, тогда как раньше стоил 60 гривен. А почему? Потому что мы не можем вывезти орехи через границу. Это же смех.

Александр Ковалив, советник председателя Аграрного союза Украины:

— Для того чтобы было прозрачно, нужно из-под стола вытянуть руки и поставить их на стол. Земля — не иголка в сене. На каждую территорию, на каждый земельный участок имеются соответствующие планы и проекты. Вот необходимо их вытянуть из стола и реализовывать.

В мире преимущественно никто не продает «голую» землю, продаются фермы. Поэтому и не возникает таких вопросов, например, что я буду делать со скотом и техникой, когда кто-то купит пай. В Украине, к сожалению, сегодня не сформированы целостные хозяйственные единицы. Большие или маленькие, которые вели бы хозяйство и могли вступать в рыночные земельные отношения. Над этим нужно работать. Когда мы выдавали бумажки и хотели дать людям свободу, чтобы они сделали с этим все, что хотели, ничего не произошло. Сертификаты пролежали в сейфах. И тогда наспех заменили сертификаты госактами. И что от того изменилось?

Механизм реформы у нас заложен. Основное — землеустройство. Исходя из природно-климатических условий, нужд региона и пожеланий людей принимается стратегия развития земельных отношений. А вот этого не было сделано.

Почему этот законопроект «О рынке земель» нельзя принимать? Потому что написан он для всех земель, а мораторий — только для земель сельхозназначения. В этом случае нам нужен закон на земли только сельхозназначения, поэтому из данного закона, где перепутано все, необходимо убрать третью главу, где прописаны нормы об обороте земель сельхозназначения, а написать, что оборот земель сельхозназначения регулируется отдельным законом, и к этому закону нужно также много чего добавить. До сегодняшнего дня не имеем цели и траектории, куда идем. Мы должны выписать, что мы хотим от земельной реформы.

Геннадий Новиков, председатель Аграрного союза Украины:

— Я сторонник жестких ограничений концентрации земли в одних руках. Я неоднократно был на собраниях, где обсуждался этот вопрос. Принимал участие в дискуссии, к которой были приглашены владельцы наших агрохолдингов. Они долго рассказывали о том, что, например, сахарный завод не может работать, если возле него нет несколько тысяч гектаров земли, потому что фермеры не сеют необходимую им сахарную свеклу в достаточном количестве. А вы платите фермерам нормальные деньги, и они будут сеять. Рассказывали и о своей социальной ответственности... Но точно вам скажу: нет социальности в том бизнесе, руководитель которого не живет в том селе, где работает. Это очень желаемый критерий. Мы предлагаем устанавливать ограничения для агрохолдингов не только на покупку земель, но и для аренды. Есть предложение выписать срок, в который каждый хозяйствующий субъект, превышающий сегодня эту норму, должен привести в норму. Потому что каждый вкладывает средства и должен рассчитывать на какую-то перспективу.

Еще 10 лет тому назад, когда разрушали колхозы, говорили, что фермер спасет ситуацию. И банки вкладывали огромные средства в то, чтобы «развалить» эти коллективные хозяйства. Теперь рассказывают, что лучший размер и форма хозяйствующего субъекта в агросекторе — это те, которые были в Советском Союзе. Тогда нам не хватило сил сохранить то, что мы имели. В настоящий момент необходимо предпринять шаги, и желательно сделать их вперед, а не назад, куда нам «запевают». Можно оставить нереформированным вопрос еще год, два и пять, но за это время нужно не сидеть сложа руки, как это делается у нас, а работать над устранением проблем, которые мешают реформе. Мы уже откладывали мораторий на 10 лет. И что? За это время мы ничего не сделали.

Гарантия землепользования является основой движения вперед. Мы убеждены — в будущем основной формой взаимоотношений на селе должна стать аренда. Но гарантированная аренда. Фермеру нужны долгосрочные гарантии на землю, на которой он будет работать. Иначе работать никто не будет. Хозяину, который хочет заниматься животноводством, нужна уверенность в земле как минимум на 15 лет.

Мы хотим увидеть четкий план развития агросектора в стране. Азаров сказал, что мы хотим сохранить это, а холдинги развалить. Хорошо, но мы должны четко в государстве определить, что мы видим сельское хозяйство в таком виде — единоличника, фермерского хозяйства и т. д. Мы должны четко понимать предельный размер хозяйства, которое хочет видеть государство, и тогда в Закон «О рынке земель» мы запишем систему, которая бы давала возможность развиваться именно таким хозяйствам, а не другим.

Григорий Калетник, народный депутат, председатель парламентского комитета по вопросам аграрной политики:

— Мы ввели в Закон «О рынке земель» значительное количество ограничений. Отбросили всевозможные разговоры о том, что субъектом рынка земли в Украине может быть кто-то другой, кроме граждан Украины. На последнем парламентском заседании комитета внесли в Закон «О рынке земли» более тысячи поправок. И уже в статье 3 данного закона четко записали, что покупателем украинской земли может быть только гражданин Украины как физическое лицо. Ко второму чтению шла потихоньку еще одна формула относительно фермерских хозяйств. Но фермер как арендатор земли и фермер как владелец фермерского хозяйства — это все-таки юридическое лицо. И для чистоты понимания, что ни через кредитные линии, ни через связи с банковскими структурами, в которых сегодня вертится преимущественно иностранный капитал, мы не сделали снова какую-то оплошность, которую могли бы использовать для того, чтобы обойти формулу «гражданина Украина», то мы договорились, что в Верховную Раду на голосование будем выносить только одного покупателя (это гражданин Украины), а дальше — органы местного самоуправления в пределах земель коммунальной собственности, органы исполнительной власти — районные, областные государственные администрации в части земель, имеющихся для решения государственных и региональных потребностей. А также государственный земельный банк, по которому есть очень серьезные вопросы — и за и против. И именно он сегодня является одним из факторов, тормозящих вынесение в зал законопроекта. Ведь его вынесение будет требовать принятия его как закона. Возвращение на дополнительные третьи-четвертые чтения уже нивелирует всю работу. Потому что потом мы уже можем втянуться во множество новых поправок. И их уже будет не тысяча, а четыре, пять тысяч и больше. Каждый, кому не лень, может захотеть проявить свое «творчество» во внесении поправок в закон. И не всегда эти поправки могут быть профессиональные. Учитывая приближение к октябрьским выборам, мы можем ожидать очень большого накопления материала, просто терять время, а ничего полезного это не принесет.

Государственный земельный банк с одной стороны имеет большой позитив. Мы ему вписали в комитете предоставление кредитов не выше 5% от ставки Нацбанка. В то время, когда все коммерческие банки получают финансирования от НБУ под 7—8%, то земельный может поднять эту ставку не более чем на 5%. Есть огромный позитив в том, что такой банк появится и будет финансировать исключительно сельскохозяйственные предприятия. И это очень хорошо, что у Государственного земельного банка есть желание купить эту землю у людей, которые доверяют государству и хотят продать свой пай именно государству, а не коммерческой структуре. Но то, как хотят распорядиться этой землей, пока понимания у нас нет. Мы не достигли того консенсуса, чтобы сказать: да, каждый имеет право именно так распорядиться. И попытки увеличить возможности распоряжаться землями, которые могут прийти в государственный земельный банк, являются сегодня серьезным и непреодолимым препятствием.

Продление постоянного моратория на продажу земли и сформировало сегодня латифундии, теневое обращение земель, и ряд других негативных вопросов, в частности и относительно того, что касается развития территорий. У нас в Законе об аренде земли принята такая норма, что арендатор земли имеет приоритетное право ее покупки. Она привела к тому, что иностранцы закрывали глаза на эффективность ведения хозяйства. Они давали миллиардные кредиты в расчете на то, что чем больше будет земель в аренде, тем больше будет возможностей купить ее. Сегодня нам нужны эти нормы развести — забрать из Закона об аренде земли. В Законе о рынке земель мы все приоритетные права забрали. Пришли к выводу, что если мы оставим для кого-то это приоритетное право (или для государства, или для органов исполнительной власти), то потом через наших чиновников будет очень трудно достучаться, чтобы проводить оборот земли.

Сегодня идет речь не о продаже земли. Ведь это законопроект не о продаже земли, как его часто обзывают. Это закон как земельная конституция включает в себя весь комплекс земельных вопросов. В 1992 году мы уже провели первый этап этой реформы. 20 лет, когда мы разгосударствили землю. На втором этапе. В 1996—1999 году, когда мы выдали сертификаты, разделили на паи землю, и она стала частной. А если есть частная собственность, то уже нужно решать или репреватизировать землю и вернуть государству, или же дать законодательное поле для ее регулирования, что дало бы возможность правильно передавать земли по участкам. Это вопрос не решен еще и до сих пор. Остановлено его решение при предыдущем правительстве, когда было сказано, что должен быть аукцион. Сказали аукцион, а порядок так и не прописали. Вот уже четвертый год. За это время земля должна зарастать сорняками? Нет. На месте вы решаете, каким образом работать на ней. Но все это делаете незаконно. И получается, что ваши с хорошим умыслом действия на местах, чтобы эта земля не зарастала сорняком и использовалась, если местная власть даст команду, прокуратура признает незаконными.

Другое дело, что не всем выгодны те законодательные нормы, которые мы предлагаем. Мы встречаемся с холдингами. Так они такого наговорили, что страшно. Я думал, что хоть фермеры нас поддержат. Но здесь вдруг жалоба Президенту на меня приходит за подписью Ассоциации фермеров о том, что мы душим их, что заставляем давать 1% на развитие сельских территорий.

Сегодня у меня в комитете почти одинаковые пачки писем «за» и «против» продажи земель. Нужно, чтобы мы услышали друг друга.

Мы сегодня встречаемся с иностранцами. Они тоже поддержали наши агрохолдинги и написали Президенту письмо, что такой закон о рынке земли не подходит. Во Франции есть ограничение в собственности земли — 150 гектаров, или 150 гектаров плюс аренда. Почему же, когда мы ставим ограничение, что 10% сельскохозяйственных земель в районе не могут быть в руках одного лица, то у вас это вызывает возмущение. Мировой банк заявил на нашем последнем совещании, что мы не будем финансировать, если вы введете ограничение 100 тысяч гектаров земли в аренде одной структуры. «Мы перекроем финансирование всем вашим структурам», — ну и что это за подходы? Мы потихоньку находим понимание и с Мировым банком. Легко сказать, что раз так, то и не очень хотелось. А деньги где взять? Поэтому мы находим понимание. Мы в большой степени зависимы, потому что хотим инвестиций. Но это же вовсе не значит, что мы должны сдать национальные интересы, потому что хотим инвестиций.

Что касается спец-условий налогообложения агрохолдингов. Мы уже дорабатываем в комитете этот момент. И я думаю, что это будет очередным инфарктом для руководителей агрохолдингов. Мы хотим предложить правительству, чтобы агрохолдинги, которые имеют большую экономию не только от того, что они отказались от капиталоемких культур и животноводческой продукции, особенно молока, а потому что у них построена схема минимизации налогов, потому что у него нет прибавочной стоимости между тем, кто посеял сахарную свеклу, собрал, продал на завод, завод сделал сахар, продал. А у него вплоть до конфет идет одна линия и недоплата в пределах действующего законодательства налогов в государство. Огромные вертикально интегрированные структуры, в сущности, не добавляют в бюджет. Им нужно быть на общем режиме налогообложения, а не пользоваться льготами.

150 гривен с гектара — это 1% нормативной стоимости оценки земли? Больше. Вот Павел Евгеньевич на развитие села дает 150 гривен на развитие села. А я приезжаю в тысячи сел, и ко мне сразу: помогите. Вот нам нужно еще открыть одну группу в детском садике, нам нужно 40 тысяч гривен. Кто у вас арендует земли в селе? Косюк. Сколько гектаров? 2600 гектаров земли. За два года помогли селу 20 тысячами гривен. И они не знают, куда его поставить. А теперь 2600 гектаров умножьте на 100 гривен. Сколько нужно, чтобы в год помогало хозяйство селу — на 260 тысяч гривен. Так одно дело 100 гривен с гектара и 260 тысяч, и открыть не только одну группу, а купить туда новую мебель, отремонтировать школу, дорогу сделать. А здесь привыкли, что что-то дадут — спасибо. Так потому мы и прописываем, чтобы это не было за «спасибо», чтобы помощь в 20 тысяч гривен не была большим достижением для предприятия, которое арендует в районе 20 тысяч гектаров земли. Это он сможет дать эти 10-20 тысяч гривен сверху к тому, что обязан платить на развитие территориальной общины, которая входит в сельский совет — 1 % от нормативно денежной оценки земли. 3% — людям и 1% — на развитие.

Вот меня упрекают — вы пришли, чтобы развалить агрохолдинги. Я не отрицаю — мне более приятно развалить агрохолдинг, чем то, что латифундисты сегодня умерщвляют села. Работайте так, чтобы люди были о вас хорошего мнения. Я предлагал — давайте мы не будем вводить в законе ограничения на аренду земли, но пусть люди сейчас перезаключат договоры. Категорически отказываются.

Всякая поспешность с данным законом является абсолютно неуместной. Когда мы подошли к финальной части законотворчества в земельной реформе, подготовки законов о рынке земель, я поставил себе на стол весь архив с царских времен законов о земле, а наверху у меня — книга о Столыпине и его реформе. Допустить где-то какие-то неправильные действия с основным законом о земле будет очень и очень неправильно.

Если у нас хватит ума рассматривать Закон о рынке земель профессионально, я думаю в этом ныне главная причина во ВРУ, потому что в основном все выступления начинаются в расчете на какой-то округ, на какую-то политическую силу и тому подобное. Поэтому, если мы сможем, мы будем вносить, а ставить на второе чтение, чтобы начать перетягивать «симпатии», то, конечно же, так не будет.

Газета «День» обратилась к руководителям агрохолдинга, фамилия владельца которого, была упомянута на круглом столе, чтобы они прокомментировали ситуацию.

Нам ответили, что предприятие хорошо осознает свою социальную ответственность перед территориальной общиной, земли которой арендует. За подписью директора ЧАТ «Зернопродукт МХП» в редакцию пришло письмо, отрывок из которого мы публикуем ниже:

«На ваше письмо о критических высказываниях на выездном круглом столе в с. Олигополь Винницкой области о деятельности аграрных предприятий ПАТ «Мироновский хлебопродукт» сообщаем.

ЧАТ «Зернопродукт МХП», которое является одним из аграрных предприятий ПАТ «Мироновский хлебопродукт», арендует около 120 тыс. гектаров земли в Винницкой, Хмельницкой, Черкасской, Житомирской и Тернопольской областях.

С первого года аренды земли ЧАТ «Зернопродукт МХП», в отличие от своих предшественников (сельхозтоваропроизводителей-правоприемников КСП, фермеров) и рядом действующих агроформирований (в т.ч. фермеров), выплачивает большую на 20-30% (в натуральном эквиваленте) арендную плату, вынуждая тем самым другие агропредприятия также повышать натуроплату за аренду земли.

Начисление арендной платы за аренду земли в товариществе осуществляется в размере 3% нормативной денежной оценки земли. За 2011 год товарищество рассчитывалось за аренду земельных частей (паев) зерном по средней цене 908 грн/тонна при рыночной цене более 1,500 грн/тонна.

Следовательно, при пересчете стоимости зерна по рыночным ценам реальная арендная плата составила не 3%, а не менее 4,7%.

Вступая в права аренды земли, ЧАТ «Зернопродукт МХП» четко осознает, что труд на земле — это не только аграрные технологии, внедрение высокопродуктивного и технологического оборудования, это и работа по обучению персонала, созданию комфортных и безопасных условий труда, а также помощь в строительстве и поддержке социальной инфраструктуры сел, помощь в решении проблемных вопросов как отдельных работников предприятия, так и отдельных жителей сел.

Поэтому значительное внимание ЧАТ «Зернопродукт МХП» уделяет благотворительности и направляет на это значительные средства своего бюджета. При появлении проблемы финансирования разных социальных мероприятий сельские советы обращаются в первую очередь в товарищество...».