Максим Березкин: Процесс, который начался с «Креатива», продолжается и по сей день ...
Источник фото: Latifundist.com
История бурного развития и падения одной из крупнейших компаний рынка «Креатив» целый год служила предметом обсуждений. После того, как у компаннии возникли финансовые проблемы, она была продана в рекордные сроки, что вызвало у игроков на рынке много вопросов. До этого бывшие собственнники компании — семья Берёзкиных не говорили откровенно, что произошло, при этом активно обсуждалась причастность одного из крупнейших производителей и экспортеров масла, а также людей из «премьерской команды».
Читать по теме: Активы Креатива: Как купить МЭЗ за полцены
Для того, чтобы расставить все точки над i, Latifundist.com встретился лично с Максимом Березкиным и в ходе откровенной беседы разузнал его точку зрения. Отметим, что Максим Станиславович был достаточно откровенным, однако попросил часть выссказываний в материал не включать.
О том, кто виноват в крахе одного из крупнейших маслопереработчиков, что делать, потеряв часть бизнеса, сложно ли начинать все с нуля, и многом другом — в эксклюзивном интервью Latifundist.com с Максимом Березкиным.
Latifundist.com: Для многих стал неожиданностью Ваш возврат в агробизнес после тех проблем, которые возникли с «Креатив Групп». Один из новых собственников Рысбек Токтомушев в своем интервью сказал, что, начиная с 2014 года, компания стала «финансовой пирамидой». С другой стороны, на рынке говорят, что в кризисе компании были заинтересованы определенные лица, которые «помогли упасть». Объясните, что на самом деле случилось?
Максим Березкин: Ни для кого не секрет, что промышленная группа «Креатив» пользовалась повышенным интересом со стороны потенциальных покупателей. В течение продолжительного периода времени мы вели постоянные предметные переговоры о возможной продаже актива со многими компаниями, в том числе транснациональными. Нынешний собственник в конечном итоге оказался наиболее активным и решительным в данном процессе, использовав буквально все имеющиеся у него рычаги для того, чтобы продажа актива состоялась в его пользу. Несмотря на то, что рейдерского захвата в классическом понимании не было, в силу не зависящих от нас обстоятельств, мы вынуждены были принять предложенные нам условия и продать нынешнему собственнику самую прибыльную часть бизнеса — маслоэкстракционные заводы. Повторюсь, мы не стремились продавать актив, но когда на нас вышли нынешние владельцы, именно по их настоянию и вследствие предпринятых ими мер, сделка была заключена в кратчайшие сроки.
Поэтому наше глубочайшее возмущение вызывают беспочвенные заявления представителей новых собственников о купленной ими «финансовой пирамиде». В связи с этим также хочу напомнить, что сторона, от имени которой выступает Рысбек Токтомушев, на момент продажи была полностью уведомлена о текущем состоянии покупаемого ею актива, имела полный доступ к нему, понимала, в каких трудных финансово-экономических условиях находится актив и что нужно сделать для его стабилизации. Несмотря на это именно она всеми силами форсировала осуществление сделки на навязанных ею условиях, цена предполагала существенный дисконт.Более того, поскольку нам крайне небезразлична дальнейшая судьба актива и его трудового коллектива, мы настояли на включении в договора купли-продажи условий, возлагающих на нового собственника ряд финансовых и социально-экономических обязательств, которые, к нашему огромному сожалению, в данный момент полностью игнорируются.
В частности, мы договорились, что все заводы проданной компании будут работать и людей не сократят. Но уже на сегодняшний день около 1 тыс. сотрудников уволено. Также была договоренность, что долги перед сельхозпроизводителями за поставленную семечку погасят за счет возврата НДС, который уже проверен и посчитан (порядка 300 млн грн.). Этого бы хватило, чтобы сполна рассчитаться, ведь задолженность была 170 млн грн. Насколько мне известно, никто ни с кем не рассчитался. Также игнорируются взятое «инвестором» обязательство урегулировать вопросы кредиторской задолженности перед банковскими учреждениями (включая государственные банки и синдикат иностранных банков).
Latifundist.com: С одной стороны, Вы признаете, что продажа «Креатива» была спровоцирована объективными обстоятельствами, с другой — подтверждаете наличие тех, кто «помог» со стороны. Получается, есть две составляющих, которые подтолкнули Вас к продаже?
Максим Березкин: Три. Первый момент — непростая экономическая ситуация в стране, когда иностранные банки выходили и выводили свои капиталы из Украины, доступ к кредитным ресурсам был закрыт, а образовавшаяся курсовая разница делала невозможным обслуживание существующих долгов. Второй, это чрезмерное желание нынешнего собственника получить наш актив. Третий — недобросовестность части топ-менеджмента, которая усугубила действие первых двух факторов.
Latifundist.com: Это Вы о Юрии Давыдове?
Максим Березкин: Да. Открылось много неприятных фактов, которые раньше были не видны, ведь компания изначально строилась в духе партнерства и доверия.
Latifundist.com: То есть, Вы хотите сказать, что Юрий Давыдов был самостоятельным игроком, и Вы ничего не знали, что происходит в компании?
Максим Березкин: Команда сформировалась 15 лет назад как коллектив единомышленников, который смотрит вперед и идет рука об руку. Но что-то изменилось.
Latifundist.com: Но контроль за деятельностью топ-менеджеров есть у акционеров. Вы, наверное, немного лукавите.
Максим Березкин: Согласно установившейся практике каждый в команде занимался своим направлением: так, до 2010-го года я — оперативной деятельностью, Давыдов — финансами, мой отец, Станислав Семенович, — развитием компании. В 2010-2011 годах отец пошел в политику, я продолжал заниматься глобальными вопросами и стратегией развития, Давыдов сконцентрировался на текущей деятельности и кредитных обязательствах, что позволило ему взять весь контроль над операционной деятельностью в свои руки. И никто этому не противился, ведь бизнес строили на доверии.
Читать по теме: Давыдов опроверг обвинения Березкина
Latifundist.com: А почему не противились? Разве не видели, что строят?
Максим Березкин: Что собой представляла компания «Креатив» в 2013-2014 годах? Каждые 1,5-2 года мы удваивали темпы роста благодаря развитию новых мощностей, экспансия нарастала. Наверное, в погоне за расширением мы упустили возникновение проблем в сфере оперативного контроля акционеров над внутренними процессами в компании.
Latifundist.com: Неужели Вы не видели, что суммы кредитов не соответствовали доходам?
Максим Березкин: Повторюсь, вопросы финансового планирования, привлечения и обслуживания внешних кредитов находились в полном ведении Давыдова. Оснований не доверять предоставленным им документам на тот момент у нас не было.
Latifundist.com: То есть картина открылась Вам только сейчас?
Максим Березкин: Думаю, да. Скажу больше: процесс, который начался с «Креатива», продолжается и по сей день.
Latifundist.com: Вас вынуждают еще что-то продать?
Максим Березкин: Да. Осталось много активов компаний, которые могут быть интересны определенным людям или компаниям. Например, завод №1 в Украине по переработке соевых бобов, производству соевого масла и шрота, мощностью 20 тыс. т в месяц.
Latifundist.com: Его хотят «отжать»?
Максим Березкин: Настоятельно рекомендуют «продать».
Latifundist.com: Сейчас очень много говорят о том, что похожие на «Креатив», проблемы, возникли у Lauffer Group, что там тоже есть «внешний» фактор: часть активов они потеряли, большая часть кредитов в «Ощадбанке», с которым внезапно возникли проблемы, а банк никак не идет на компромисс, есть неприятности и по другим «фронтам» — частые проверки. Вы, как человек, который уже видел эту «схему» изнутри, как оцениваете данную ситуацию: похоже, что их ждет та же судьба?
Максим Березкин: Сложно комментировать, поскольку близко не знаком с ситуацией по Lauffer Group, не исключаю ее схожесть… Ведь у нас, кроме иностранных банков, были кредиты в государственных банках, в том же «Ощадбанке». Мы чуть меньше года, около 10 месяцев, пытались выстроить конструктивные взаимоотношения и с «Ощадбанком», и с синдикатом европейских банков. Мы никогда не отказывались от взятых на себя обязательств и делали все возможное для их надлежащего исполнения. Даже сейчас мы ведем переговоры с банками, которые перешли к нам с частью наших активов, и пытаемся решать вопросы цивилизованным путем.
Latifundist.com: Раз похожая ситуация сохраняется на рынке, может посоветуете: как ее можно избежать? Вот на примере Lauffer Group: если считается, что компания потенциально может защищаться 10 месяцев, значит, их будут захватывать в начале следующего года?
Максим Березкин: Может быть достаточно и одного месяца, а может все длиться годами — все зависит от многих факторов, которые, в конечном итоге, влияют не только на сроки, но и на условия разрешения подобных ситуаций.
Latifundist.com: Если такого рода неприятности постигли две крупные компании, то это уже входит в систему. Пройдя этот путь, Вы, наверняка, понимаете чего можно было бы избежать, подготовившись год или два назад. Как обезопасить себя от «наезда» подобного рода недоброжелателей?
Максим Березкин: Сложно сказать. Думаю, единого рецепта не существует. От себя могу добавить, что в навязанных нам рамках «неизбежной продажи», мы делали все от нас зависящее и возможное, чтобы смена собственника не имела негативного влияния на жизнеспособность продаваемого актива и судьбу многотысячного трудового коллектива.
Latifundist.com: Расскажите о новой компании GREENSTONE.
Максим Березкин: На базе приблизительно 25-30% всех активов «Креатива», которые остались после продажи, нами была создана группа компаний GREENSTONE: соевый завод ProteinProduction, порядка 35 тыс. га земли, свинокомплекс, автопарк грузовых машин до 150-ти единиц и наш новый проект, который начали развивать год назад — утиная ферма в Черниговской области мощностью 11 млн штук в год. И хотя сейчас этот проект заморозили, но строительные роботы завершены на 60%, и оборудование установлено. Однако для дальнейшего развития нам необходимы средства: это могут быть как кредиты, так и совместное инвестирование в виде профильного инвестора или участия инвест-фонда. Сегодня, учитывая уроки прошлого, мы строим бизнес по-новому, не смешивая бизнес-направления, предоставляя возможность самостоятельного развития каждому проекту и производству.
Latifundist.com: На что Вы поставите акцент в будущем?
Максим Березкин: Основное направление — растениеводство и развитие земельного банка. Второе — производство мяса утки. Соевое направление мы не рассматриваем, как перспективное, поэтому сейчас ведутся переговоры о продаже соевого завода.
Latifundist.com: Зачем продавать завод? Спрос на сою растет. Боитесь, что его просто заберут за копейки?
Максим Березкин: Переработка — недостаточно маржинальный бизнес во всем мире и Украина не исключение. Несмотря на то, что урожай сои из года в год растет, в долгосрочной перспективе мы упремся в то, во что уже уперлась переработка семян подсолнечника — в низкую маржинальность и высокую волатильность цены. Бизнес переработки сои или семян подсолнечника в будущем — удел крупных транснациональных игроков. Они выигрывают за счет форвардов, фьючерсов на рынке ценных бумаг. То есть их заработок больше зависит не от физической продажи, а от стоимости в ценных бумагах.
Latifundist.com: Покупатель — «Кернел Групп» или МХП?
Максим Березкин: У МХП свой соевый завод. Сейчас введем переговоры с потенциальными покупателями, но точно могу Вам сказать: это будет не «Кернел Групп».
Latifundist.com: Это будет не украинский агрохолдинг?
Максим Березкин: Не факт.
Latifundist.com: И все-таки на какие культуры будет направлен фокус выращивания?
Максим Березкин: У нас нет задачи все засадить рапсом, соей или подсолнечником. Мы хотим делать бизнес на земле с понятным севооборотом. Будет и кукуруза, и пшеница, и рапс. Учитывая разбросанность земель, начиная с севера (Черниговская область) и заканчивая югом (Одесская), нужны совершенно разные культуры. Ни одна из культур не является приоритетной. Мы будем идти за спросом и рентабельностью, в первую очередь.
Latifundist.com: Где расположены земли GREENSTONE?
Максим Березкин: В Кировоградской, Черниговской, Николаевской и Одесской областях.
Latifundist.com: Сколько Вам нужно в будущем земли для счастья?
Максим Березкин: Возможно дополнительной земли нами не надо. Нет желания семимильными шагами идти, чтобы выйти за 3 года на 300 тысяч га. В идеале земельный банк за 5 лет должен составлять порядка 100 тысяч га. Мы только приступили к формированию планов на следующий год. Окончательный бизнес-план сформируем к средине 2016 года.
Latifundist.com: Вы являетесь единоличными акционерами GREENSTONE или кто-то у Вас еще «в доле»?
Максим Березкин: Пока только Березкины. Возможно, со временем что-то изменится.
Latifundist.com: Озвучьте свои инвест-планы на 2016 год?
Максим Березкин: Как и бизнес-план они еще в стадии разработки.
Latifundist.com: Какое соотношение в общей структуре компании составляют растениеводство, свиноводство и птицеводство?
Максим Березкин: Растениеводство и утиный бизнес — по 40% или 45%, остальное — свиноводство.
Latifundist.com: Работать будете на внутренний или экспортный рынок?
Максим Березкин: Компания будет на 80% экспортно-ориентированная. Например, потребление утки в более-менее стабильные годы в Украине — это 10 млн голов в год. То есть, производя 11 млн, мы на 100% перекрываем потребности Украины. Но не может быть монополиста с такой насыщенностью этого рынка. Безусловно, проект по утке должен работать по принципу «20-25% — внутренние продажи, а остальное — на экспорт».
Latifundist.com: В какие страны?
Максим Березкин: В СНГ, Европу и Китай. Например, Китай хорош тем, что потребляет много утки, и там это безотходное производство. Но «минус» — много внутренних производителей, а значит маржа — по мясу низкая. Что касается субпродуктов — лапы, печень, клюв, голова, наоборот, все продается.
Latifundist.com: Где и как хотите расширять свой земельный банк?
Максим Березкин: Хотели бы сконцентрироваться в центре Украины — Кировоград, Черкассы, Винница.
Latifundist.com: Расширяться за счет покупки новых или идти к пайщикам?
Максим Березкин: С «нуля» собрать у пайщиков нормальный земельный банк сейчас нереально. Все уже структурировано, паи распределены. Думаю, будет покупка каких-то корпоративных прав у существующих компаний с перепродлением и переподписанием договоров аренды паев.
Latifundist.com: Главный вопрос — откуда деньги?
Максим Березкин: Вопрос расширения является комплексным и предполагает привлечение партнера или финансового инвестора.
Latifundist.com: Как повлияет на работу смена налогообложения АПК?
Максим Березкин: Это, конечно же, повлияет на всех игроков рынка. Однозначно, снизит рентабельность агробизнеса. Выдавливать дополнительную маржу из переработчиков или трейдеров — практически нереально. Украина находится в условиях глобального мирового рынка. Поэтому никто не будет покупать ее кукурузу дороже, потому что у нас отменили единый налог, и теперь все фермеры стали плательщиками НДС. Пострадают только те, кто снизу, кто будет выращивать. Прибыльность агробизнеса однозначно уменьшится, единственная надежда — сохранить минимальную рентабельность.
Latifundist.com: Как смотрите на изменение лица или формата украинского агробизнеса? Говорят, что в ближайшие пару лет он поменяется кардинально и будет большой аграрный передел: останутся либо же слишком большие, а малые уйдут или «перерастут» в кооперативы, либо холдинги вообще развалятся, и страна пойдет «в откат» от больших латифундий.
Максим Березкин: Я считаю, что глобально ничего не поменяется. Разве только имена. Но, в общем, градация игроков на рынке сохранится.
Latifundist.com: Как считаете, за 24 года аграрная политика в Украине появилась? Что под ней сегодня подразумевается?
Максим Березкин: Были наметки на то, что она у нас появится, но сейчас, боюсь, даже их не осталось.
Latifundist.com: Почему? Ведь многие аграрии в этом году как раз и пошли в парламент, публично заявив о своих политических симпатиях. Например, тот же Сергей Гайдай или Андрей Гордийчук.
Максим Березкин: Давайте посмотрим, что из этого выйдет, а потом сделаем выводы.
Latifundist.com: И все-таки странно: 25 лет в аграрной стране нет сильного профильного лобби.
Максим Березкин: Ну, почему нет? Еще до 2002 года в Украине все покупали подсолнечное масло в стеклянных «советских» бутылках с бумажной этикеткой и металлической пробкой. Украина выращивала тогда 1,5 млн т подсолнечника. На сегодняшний момент масложировая отрасль — одна из самых, наверное, продвинутых и более-менее стабильных, хотя маржинальность и сокращается, отраслей в Украине. Толчком и стимулом для этого стала 26% пошлина на семена подсолнечника.
Latifundist.com: Да, Вы в том числе ее лоббировали через парламент. Но речь о другом: почему в целом в отрасли не выросло мощное лобби?
Максим Березкин: Наверное, чьи-то интересы мешают.
Latifundist.com: Масложировая отрасль хорошо развита. Но не заигралась ли Украина в роли сырьевого придатка?
Максим Березкин: Украине нужно привыкнуть к той мысли, что мы — не техно-страна, не Германия с продвинутыми машиностроительными компаниями и огромными автомобильными гигантами. У нас отличные земли, наш чернозем удивляет тех же китайцев, а значит нужно поставить большой восклицательный знак в предложении: «Украина – аграрная страна!». Примером для нас может быть Польша, Австрия, частично Голландия. Украина должна работать на земле и хорошо зарабатывать. Тогда вся экономика сдвинется с «мертвой» точки.
Latifundist.com: Благодарим Вас за интересную беседу.
Ирина Наталенко, Елена Агаджанова-Гонсалес, Национальный агропортал Latifundist.com
