Сюзанна Григоренко: Официальных данных об объемах производства в Украине ГМ-сои нет и получить их негде. О том, что модифицированная соя в нашей стране производится, наверняка могут сказать лишь ее переработчики на основе внутренней информации.

Правда, прецеденты обобщения аналитических данных были. В прошлом году румынская общественная организация AgentGreen провела исследование посевов сои в шести областях Украины на наличие в них ГМО и в результате выявила, что доля ГМ-сои составляет почти 50%. По этому поводу ассоциация «Дунайская соя» даже провела пресс-конференцию, в которой приняла участие и Семенная ассоциация Украины. Но насколько эти данные точны и релевантны в масштабе всей страны, сказать сложно.

Дмитрий Мотузко: Чтобы вычислить процент ГМ-сои в Украине, нужно просто провести количественный анализ ее наличия в экспортных партиях. Сколько ГМ-сои в кораблях, стоящих на погрузке в Украине, столько ее и производится. Потому что все крупные трейдеры покупают и экспортируют сою как ГМО, так и нет.

Виталий Гоенко: Я думаю, что доля ГМ-сои даже больше, потому что не вся соя экспортируется. Значительная ее часть перерабатывается в Украине.

Максим Бернацкий: Могу поделиться опытом своего региона, Полтавской области. У нас большую часть сои покупают не крупные трейдеры, а переработчики. Правда, маленькими я их не могу назвать. И тем более — теневыми. ГМ-сою они фактически закупают открыто, на 100 гривен дешевле, чем традиционную не ГМО.

Максим Бернадский: Соблазн заняться ГМ-соей, конечно, был. Более того, он был успешно реализован, а затем — столь же успешно преодолен. В 2006-2007 гг. выращивание ГМ-сои в Украине только набирало обороты. Это было интересно — за семенами нужно было ехать в Херсон, в компанию «Фридом-Фарм», учрежденную американцами. Она являлась источником передовой селекции, продавала семенной материал мешками. И я попробовал — года 2-3 выращивал ГМ-сою. Здесь ключевое слово — интересно. Потому что, когда ты серьезно занимаешься семеноводством, сочетать производство традиционной и модифицированной сои невозможно. Поэтому в конечном счете эксперименты с ГМО пришлось прекратить.

Алексей Языков: Я тоже занимался ГМ-соей, в самом начале — продавал за год 20 т. Потом, когда общий объем продаж достиг 4 тыс. т, заниматься ГМ-соей мне стало неинтересно. Сейчас занимаюсь органической соей, выращиваю сорты «Виола» и «Сигалия» от «Дунай Агро». И не думаю, что ГМ-соя меня снова заинтересует. По крайней мере, в обозримом будущем.

Алексей Языков: Да, многие сеют ГМ-сою, но не все. Есть хозяйства, которые хорошо работают и с обычной соей. Почему они предпочитают ее генетически модифицированной, однозначно сказать сложно. Возможно, используют наиболее продуктивные и урожайные сорта.

Максим Бернадский: Совершенно верно, выращивание ГМ-сои однозначно обходится дешевле. Причем на порядок. Дешевизна обеспечивается за счет меньших технологических расходов — на СЗР, полив и т. п. Например, ГМ-посевы можно полностью защитить от сорняков за $15/га, в то время как за защиту стандартной сои я бы не взялся менее, чем за $45/га. Затраты на полив — еще $100/га.

Кроме того, ГМ-соя — это, как правило, семена собственного производства. То есть с точки зрения психологии украинского агропроизводителя они вообще ничего не стоят, точнее, имеют стоимость товарной сои. В лучшем случае фермеры обрабатывают зерновую массу на зерноочистительной машине, отбирают какую-то фракцию. В худшем — что есть, то и сеют.

Проще говоря, выращивать ГМ-сою легче. Это стандартизированная операция. С защитой посевов от сорняков никаких проблем не возникает. А шансов получить хороший урожай — больше.

При этом экономить можно не только на гербицидах, но и на семенах. Потому что в этом случае не обязательно акцентировать внимание на сортах. Получил какой-то сорт-образец, посмотрел, как обстоят дела у соседа, и можно заниматься выращиванием ГМ-сои дальше — с большим или меньшим успехом.

Но в целом, как мне кажется, это все-таки история об экстенсивном производстве. То есть ГМ-соя — в основном ниша фермеров и владельцев личных аграрных хозяйств. Хотя есть и другие примеры. Например, по соседству со мной, в Полтавской области, крупный агрохолдинг наотрез отказывается покупать у аграриев ГМ-сою, но сам ее почему-то выращивает.

Максим Бернацкий: Небольшие фермеры сейчас выращивают исключительно ГМ-сою. Традиционную — только отдельные энтузиасты.

Максим Бернацкий: Если суммарно, по минимуму и в гривнах — 10-12 тыс. На полях с искусственным орошением затраты могут достигать 20-23 тыс. В целом размер затрат зависит от конкретных особенностей хозяйства: где расположено поле, какой водой обеспечивается полив — из собственного водозабора или в хозяйство она доставляется «со стороны» и т. п.

Дмитрий Мотузко: А что входит в структуру ваших затрат? Ведь это очень маленькая сумма — 10-12 тыс. грн?

Максим Бернацкий: Она и не должна быть большой. При выращивании традиционной сои, если брать по минимуму, затраты складываются из стоимости аренды земли, минимальной обработки почвы — измельчения растительных остатков, затрат на нулевой посев и орошение из Днепра. По СЗР можем выйти на литр/га. И все это — с ориентацией на урожайный год. Для нас хороший год — 1,8-2 т/га.

Виталий Гоенко: Прежде всего, я разделяю мнение, что ГМ-соя в плане внесения гербицидной защиты — самая простая и пластичная культура. Что делают небольшие фермеры, основная категория производителей ГМ-сои? Если поле чистое, однократно его обрабатывают и забывают о нем, а в конце сезона подсчитывают прибыль.

Можно не обращать внимание на качество и жесткость воды, на качество сельхозтехники. ГМ-соя все прощает.

Но тренд на рынке все-таки диктуют два ключевых фактора, напрямую не связанные с ГМО. Это экономика и климатические условия.

Компания Euralis свои сорта сои вывела на украинский рынок позже, чем сорта других культур. Это связано с защитой прав на интеллектуальную собственность. Сорт — это не гибрид. Он в любом случае «пойдет по рукам», и от этого может пострадать репутация сорта. А для нас как для производителя семян очень важно отследить все этапы распространения сорта.

Дмитрий Мотузко: Я тоже согласен с тем, что сегодня в Украине намного проще и гораздо выгоднее работать с ГМ-соей. Во всяком случае, получить премиум цену за не ГМО соевый продукт — очень непростая задача.

Максим Бернацкий: На самом деле, более высокие цены на сою не ГМО — это не премия производителю. Скорее, низкие цены на ГМ-сою — это дискриминация продавцов, которые с ней мирятся.

Кстати, одна из популярных «штук» на сегодняшнем рынке, распространенность которой не способствует высоким ценам на ГМ-сою, это продажа ГМ-аналогов известных традиционных сортов сои. Только «загорается» новый сорт сои, тут же появляется его ГМ-аналог. То есть используется инструмент, который давно освоили некоторые китайские компании — давать продукции название очень похожее на известный бренд. Например, Abibas, что сразу ассоциируется с Adidas.

Максим Бернацкий: Очень просто. Берется маркер, и на мешке с семенами пишется название топового сорта. На втором мешке из этой же партии указывается название другого сорта и так далее. Например, можно написать «Ментор», а по факту продавать ноунейм.

Вообще, о теневых и незаконных продуктах можно говорить бесконечно. По сути, это кот в мешке. В лучшем случае вы узнаете, к какой группе спелости принадлежит купленный вами сорт. Но это все равно будет какая-то неизвестная энная репродукция. А в 90% случаев вы приобретете смесь сортов. Причем полученную не в результате переопыления, а путем механического смешивания.

Сюзанна Григоренко: Чтобы объективно сопоставить экономику выращивания ГМ-сои и сои не ГМО, для начала нужно, чтобы семена ГМ-сои в Украине приобретались официально, чтобы они официально регистрировались — это совершенно другие временные и финансовые затраты. Сейчас этого нет.

Сергей Колесник: Технология давно уже выработана. С точки зрения экономики ГМ-сорта, однозначно, более целесообразны, но у них тоже есть свои недостатки. По сути, ГМ-соя и не ГМ соя — два разных направления деятельности. Так, при выращивании ГМ-сои невозможно получить высокие качественные показатели белка. Традиционные сорта азот фиксируют на порядок лучше. При этом ведется селекция традиционных сортов, более устойчивых к засухе и заболеваниям. То есть, если селекция новых ГМ-сортов в мире по каким-то причинам прекратится, ГМ и не ГМ-сорта по своим характеристикам станут конкурентными. Другое дело, что разработка новых генетически модифицированных сортов вряд ли прекратится.

Пока же ГМ-сорта по своей экономике вне конкуренции: $15-20 на один гектар для гербицидной защиты без необходимости применения фунгицидной защиты и $150 на один гектар для полной защиты сои традиционных сортов — слишком разные весовые категории.

Дмитрий Мотузко: Можно добавить, что есть еще специальные пищевые сорта сои. Однако выращивать их в Украине нецелесообразно, потому что у них очень низкая урожайность — 1,5 т/га. А содержание протеина — 50%. Выращивать такую сою нерентабельно. Для шрота нужны сорта с сухим протеином в пределах 38%, а не 50%. Однако своя ниша у пищевых сортов есть — японцы за 50% сою платят премию. Но пробиться на Японский рынок очень тяжело, практически невозможно.

Максим Бернацкий: Такую премию японцы платили до 2018 года. Последние два года — извините.

Алексей Языков: У меня риторический вопрос. А может ли какая-либо компания сделать классный не ГМО сорт, который будет лучше, чем ГМО? По урожайности, по балансу протеина и масла. В этом смысле актуальна тема: если кто-то совершит прорыв и создаст сорт не ГМО сои с фантастическими характеристиками, велика вероятность, что на его основе сразу будет создан ГМ-сорт, и на рынок будет выведен именно ГМ-вариант, потому что рынок выращивания генетически модифицированной сои в мире гораздо больше, чем рынок традиционной.

Фишка еще и в том, что рынок ГМ-сортов гораздо лучше защищен с точки зрения интеллектуальной собственности, потому что они выращиваются в основном в странах, где нарушения прав на интеллектуальную собственность пресекаются жестко.

Многие американские фермеры сейчас сами выращивают семена, потому что в США они стоят в 10 раз больше, чем в Украине, но роялти они платят.

Сюзанна Григоренко: В условиях имеющегося сегодня в Украине предложения выбрать, какой соей заниматься, ГМО или не ГМО, это не проблема. Проблемой является то, что ГМ-рынок в Украине сегодня неконкурентен. Семена с ГМ-технологиями в Украину ввозятся нелегально и затем так же нелегально тиражируются.

Алексей Языков: Когда я был в Америке, у меня тоже возник вопрос, как американские семена ГМ-сои попадают в Украину? Кто берет на себя такую ответственность? Ведь США — это не Украина, где можно купить любой пестицид или семена и затем перепродать. В США это сложная процедура: покупателя идентифицируют, выясняют, с какой целью он совершает покупку.

Максим Бернацкий: В Украину генетически модифицированный семенной материал ввозят нелегально, без документов. Это все коррупционная составляющая. Договариваются на таможне, в карантинной службе. Я думаю, что ввоз семян в Украину осуществляется под видом обычной товарной сои. Меняется название в документах и все.

Отсутствие официально ввезенных и сертифицированных семян, это как раз одна из причин, по которой агропроизводители отказываются от выращивания ГМ-сои. Плюс к этому — однажды к тебе приходит понимание, что и выращивать ГМ-сою незаконно. На этом увлечение ГМО заканчивается.

Дмитрий Мотузко: По поводу незаконности выращивания ГМ-сои в Украине я бы поспорил. Несмотря на наличие прямых запретительных законодательных норм, никого никогда не наказывали, поэтому большинство даже не подозревает, что выращивание ГМ-сои незаконно.

Сюзанна Григоренко: Проблема еще и в том, что в Украине никто не соблюдает требования, установленные для ГМ-деятельности. Причем выполнить эти требования в полном объеме сегодня невозможно даже при большом желании.

Чтобы официально выращивать ГМ-сою, нужно использовать официально зарегистрированные в Украине ГМ-сорта и официально сертифицированные ГМ-семена.

На сегодняшний день ни таких сортов, ни семян на украинском рынке нет.

Дмитрий Мотузко: А почему нет ни сортов, ни семян? Потому что никто этого не требует. И никто реально не контролирует.

Сюзанна Григоренко: Госконтроль — отдельная тема. Но его отсутствие не делает выращивание ГМ-сои законным видом деятельности. Законная деятельность — это когда вы сделали все, что обязаны.

Дмитрий Мотузко: Да, уже два года.

Дмитрий Мотузко: На самом деле, мы приняли решение о строительстве соевого завода, потому что не могли приобрести на украинском рынке нормальные семена. Это было в 2007 году, и на тот момент найти на рынке нормальные семена не ГМО сои было проблематично. ГМО мы сеять не стали, потому что на украинском рынке невозможно официально приобрести семена ГМ-сои. Поэтому решили развивать не ГМО направление.

В то время премия за не ГМО сою на внешнем рынке была достаточно большая, и мы за год экспортировали 100-200 тыс. т товарной сои, сертифицированной как не ГМО.

Потом размер премии начал постепенно снижаться, фактически мы продавали не ГМ сою по цене ГМО, были от этого не в восторге и в конечном счете решили построить два завода, чтобы продавать в Европу не сою, а продукты ее переработки. На внутреннем украинском рынке мы свою продукцию практически не продаем. Наш завод сертифицирован по немецкому стандарту. Кроме того, сертифицирована вся логистическая цепочка: автомобили, ж/д вагоны. Чтобы продавать продукцию в Европу, нам пришлось построить склады в Польше на 50 тыс. т в 300 километрах от украинской границы, а также купить новые вагоны и сертифицировать их по европейскому стандарту GМР+, что делает только одна компания в Европе. Поэтому процедура сертификации была очень тяжелой.

Но в результате мы так выстроили систему, что, если где-то в Голландии в нашем шроте найдут ГМО, мы сможем отследить всю цепочку до поставщика. Это стоит больших денег, поэтому на внутреннем рынке мы не можем конкурировать с другими заводами по продажам шрота.

Дмитрий Мотузко: Аграриям, которые продают нам сою, мы предоставляем семена и средства СЗР. Кроме этого, наши агрономы объезжают поля и дают фермерам различные рекомендации по выращиванию сои, если, конечно, фермеры хотят их слушать. Поэтому мы примерно понимаем, на каких полях выращивается соя и декларируем их в сертификационной системе. Потом на 5-10% посевов мы проводим генетический анализ. Для этого собираем листочки сои в процессе выращивания. Кроме этого, каждая машина, поступающая на завод с сырьем, проверяется.

Всего на нашем заводе три лаборатории. Первая — входная лаборатория, вторая — тоже наша, а третья — независимая. Она оснащена необходимым оборудованием хроматографами, ПЦР-анализаторами для проведение жесткого анализа всей цепочки.

Дмитрий Мотузко: Да, поскольку анализ проводится с помощью стрип-тестов, то есть индикаторных полосок. Как тест на беременность. Если в сое содержится ГМО, индикаторная полоска сразу меняет цвет, краснеет.

Кроме того, индикаторную полоску можно поместить в анализатор, который по интенсивности окрашивания определяет концентрацию ГМО.

Плюс к этому ежедневно проводится определенное количество анализов по специальной системе, в соответствии с требованиями сертифицирующих организаций.

Дмитрий Мотузко: В том, что мы являемся и производителями, и переработчиками сои, действительно, есть определенный внутренний конфликт. Потому что то, что хорошо для производства, не всегда хорошо для переработки. Для переработки нам, в частности, не нужны соевые бобы с 40% содержания протеина. И с 50% не нужны тоже. Нам нужны 34-35% протеина и 20% масла, потому что в конечном счете продается шрот с 46-48% протеина.

А для производителя сои важны только урожайность сои и минимальное содержание в ней протеина, на которое согласится переработчик.

Дмитрий Мотузко: Это простая математическая пропорция. При переработке соя «разбирается» на шрот, масло и шелуху. В высокопротеиновой сое больше протеина, но меньше масла. Из нее можно извлечь 50% протеина, но только 12% масла. Из 40% сои масла можно извлечь 20%. Пропорция практически та же. Однако высокопротеиновая соя стоит дороже, чем традиционная. Нам исключительный протеин не нужен, и платить за него столько мы не готовы.

Дмитрий Мотузко: У всех крупных международных трейдеров сои есть перерабатывающие заводы в Европе. Они в основном работают на ГМ-сырье. И, исходя из этого, строят свою логистику. При этом трейдерам удобно работать с украинской соей — она близко расположена и недорога, что формирует спрос на нее. Однако есть нюанс: трейдеры покупают украинскую сою с дисконтом по отношению к аргентинской. То есть тарифицируют ее как ГМ-сою.

Это стало одной из причин принятия нами решения о строительстве собственного соевого завода. Если мы выращиваем не ГМО сою классного качества, почему мы должны продавать ее по цене генетически модифицированной, да еще с дисконтом по отношению к аргентинской? Поэтому мы освоили переработку и сегодня конкурируем с международными компаниями на рынке продуктов конечной переработки сои.

В целом же спрос на украинскую сою определяется конъюнктурой мирового рынка. В прошлом году ее вообще было сложно продать, так как в Аргентине соя стоила очень дешево. Как следствие, у компаний ABCD не было потребности в украинской сое. В этом году ситуация для украинских производителей более благоприятная.

Сюзанна Григоренко: В системе ответственности за незаконное выращивание и переработку ГМ-сои в Украине есть три составляющие.

Первая — это действующий Закон «О государственной системе безопасности при транспортировке, хранении и использовании продукции, созданной с ГМ» и связанные с ним нормативно-правовые акты, то есть законодательная база.

Вторая — собственно, госконтроль соблюдения законодательства о ГМО. И третья — судебная практика.

Так вот, в отличие от тех же США, в Украине судебная практика по ГМО еще не сложилась. Хотя США вообще страна судов. Наверное, нет вопроса, который бы не оспаривался в американских судах, а истцам предоставлены широкие права на подачу апелляций и кассаций. Поэтому судебные процессы могут длиться десятилетиями.

В этой ситуации обычный аграрий или переработчик никогда не рискнет что-то купить или продать на территории США незаконно. Потому что это закончится десятком судебных процессов и штрафом.

Для Украины в условиях фактического бездействия системы госконтроля выходом из ситуации могло бы стать своеобразное «джентльменское соглашение». Если бы трейдеры перестали покупать украинскую ГМ-сою или снизили бы цену на нее еще больше — в сравнении с соей не ГМО, это могло бы стать стимулом для принятия в Украине ряда ключевых решений.

Дмитрий Мотузко: На самом деле запрет на производство ГМ-сои в Украине относителен. Да, по закону государство имеет право пресекать использование незарегистрированных семян: выявлять посевы и уничтожать их. Контролер имеет право прийти на поле, сделать ДНК-анализ посевов и определить, какой это сорт. Но фактически этим никто не занимается.

Максим Бернацкий: Лет пять назад в Украине пытались провести несколько показательных порок производителей ГМ-сои. Но ни к каким результатам это не привело. Сейчас по закону Госпродпотребслужба имеет право прийти к производителю с проверкой и провести анализ сои, которую он выращивает. Но что будет, если она выявит ГМО?

Сюзанна Григоренко: Служба обязана будет сообщить об этом в правоохранительные органы.

Дмитрий Мотузко: Для начала проверяющие должны иметь официальные полномочия на срезание листа сои. Это же не их собственность.

Сюзанна Григоренко: Лист проверяющие могут срезать в рамках плановой и внеплановой проверки. О плановой проверке производитель уведомляется заранее, а для проведения внеплановой необходимы основания, в частности, жалоба частного лица.

Сюзанна Григоренко: Проверяющая инстанция фиксирует нарушение. Она также имеет право наложить штраф, но выявление ГМО выходит за пределы административного нарушения, поэтому штраф не налагается, а уведомляются правоохранительные органы.

Это результат реформы 2014 года, проведенной в Украине, в результате которой полномочия контролирующих и правоохранительных органов были четко разграничены.

Кроме того, до 2014 года контролирующие органы могли пресечь незаконную деятельность без решения суда, изъять или уничтожить продукцию, которая введена в оборот незаконно. Сейчас подобные действия могут проводиться только по решению суда и в сопровождении правоохранительных органов.

Дмитрий Мотузко: Прецеденты были, но не с соей. Насколько я знаю, лет 20 назад Monsanto официально завезла в Украину ГМ-картофель для тестов. А потом потратила огромные деньги за утилизацию, так как украинские инстанции решили проявить жесткость и принципиальность. Но это Monsanto. Она может себе позволить такие незапланированные расходы. Других прецедентов с ГМО в Украине, действительно, не было. Были в России.

Сюзанна Григоренко: Тем не менее производителям сои не стоит забывать, что у государства есть инструменты влияния на производство ГМ-сои. Когда государство захочет, оно это влияние окажет.

То есть каждый производитель изначально должен решить для себя, как он действует: полностью в соответствии с законом и с фиксацией всех своих действий или ситуативно, то есть по правилу — сегодня легально, завтра нелегально, но с учетом того, что государство в лице представителей соответствующего правоохранительного органа может к вам прийти и выявить нарушения.

Виталий Гоенко: Есть еще такой интересный момент. Украина взяла курс на адаптацию своего законодательства с европейским. Это значит, что шансов на легализацию ГМ-сои в Украине нет?

Сюзанна Григоренко: Ну почему же? Ни одна из директив ЕС прямо не запрещает выращивание ГМ-сои. Просто процедура очень тяжелая, и ее трудно соблюсти. Например, в некоторых европейских странах для выращивания сои нужно получить одобрение территориальной общины.

Вообще в Европе требования к ГМО предъявляются исключительности с позиции законной и незаконной деятельности. Если вы в своей стране ЕС получили все необходимые разрешения и это не противоречит общеевропейским регламентам, пожалуйста, выращивайте.

Европа никогда не идет по пути введения прямых запретов. В ЕС просто устанавливают очень четкие и высокие требования, если деятельность считается рискованной.

При этом каждая страна устанавливает свои требования, но они не должны быть более мягкими, чем общеевропейские.

Поэтому в Испании, например, выращивается не только ГМ-соя, но и кукуруза, рапс, картофель и сахарная свекла. Вопрос в другом. Выращиванием трансгенных культур в ЕС мало кто занимается, потому очень сложно пройти все цепочки согласований и разрешений. Обычно проще купить ГМ-сырье за пределами Европы. Это и дешевле, и проще.

Сюзанна Григоренко: Чтобы выращивать в Украине семенной материал традиционной сои официально, нужно как минимум пройти процедуры сертификации, регистрации и развивать рынок. Регистрация производителем нового сорта занимает 2-3 года. После этого он должен стать субъектом семеноводства и сертифицировать свою деятельность. При выращивании ГМ-сои сегодня никто свою деятельность не регистрирует и не сертифицируют. То есть производители ГМ-сои и сои не ГМО явно находятся в неравных условиях, что неправильно. Условия должны быть одинаковыми для всех.

Виталий Гоенко: На глобальном уровне нужно действовать по обычной схеме — создания эффективной бизнес-модели. В компании Euralis такой моделью является диверсификация рисков, как и в любом другом бизнесе. При этом соя как продукт используется именно для диверсификации, а в качестве локомотива компания использует другие культуры — кукурузу и подсолнечник. Благодаря этому Euralis может поддерживать репутацию своих базовых сортов сои и популяризировать новые. Сегодня один из своих топовых сортов сои, Ментор, компания в Украине выращивает на площади в 1291 га на семена. Это наглядный показатель, который иллюстрирует возможности диверсификации и указывает на направление, в котором можно двигаться дальше, — популяризировать в Украине продуктивные сорта традиционной сои, которые выдержали климатические и технологические нагрузки на полях украинских фермеров.

Виталий Гоенко: По общему количеству сортов соя в нашем портфеле сегодня немного уступает подсолнечнику и кукурузе. Кукурузы у нас — до 20 гибридов, подсолнечника — 22 гибрида, а сои — уже зарегистрировано 10 классических сортов и еще 10 на подходе. Дальнейшие наши действия будут напрямую зависеть от того, как на эти сорта отреагирует рынок.

Но опять-таки, основным локомотивом для Euralis являются кукуруза и подсолнечник. А потом уже идут рапс, соя и сорго. Применение этой модели диверсификации позволяет минимизировать риски по сое.

Сергей Колесник: Сорта не ГМО сои с высокими качественными показателями урожайности и содержания белка и масла нужно популяризировать совместно с переработчиками. Когда переработчик будет получать сою необходимого ему качества, выращенную из семян конкретного сорта, он будет рекомендовать своим поставщикам именно эти сорта. Это будет слаженная работа.

Резюмирую: для развития рынка не ГМО сои и фермеру, и переработчику необходимы качественные семена, чтобы они получили свой заработок. И популяризация. Все.

Сюзанна Григоренко: Мы исходим из того, что в Украине нужно как минимум пересмотреть отношение к некоторым запретам. Потому что в условиях свободного рынка все равно существуют и производители, и покупатели ГМ-сои. Каждый из них сам должен определить, какую сою ему нужно производить или покупать.

Дмитрий Мотузко: Но де-юре ГМ-производство в Украине запрещено. То есть вы за то, чтобы этот запрет отменить?

Сюзанна Григоренко: В идеале все производители и переработчики, которые занимаются ГМО, должны иметь возможность для открытого декларирования своей деятельности. Но при этом они должны платить за использование интеллектуальной собственности.

Максим Бернацкий: Правильный ответ на этот вопрос — общество не готово.

Сюзанна Григоренко: Общество само по себе никогда и не будет готово. Нужно менять культуру.

Максим Бернацкий: Настоящая экономика ГМ-производства начнет работать не тогда, когда будут зарегистрированы все сорта ГМ-сои и они будут официально продаваться, а когда на украинский рынок зайдет нормальная команда юристов по интеллектуальной собственности, которая будет защищать селекционные достижения. Как это делает Monsanto в Америке.

Дмитрий Мотузко: Однако не исключено, что в этом случае люди начнут приносить трупы свиней уже не к зданию Верховной Рады, а к офисам Bayer.

Вместе с тем, у украинской не ГМ сои тоже есть потенциал. В Европе покупатель готов платить больше за традиционную сою. Но когда ему предлагают купить сою в Украине, он испытывает культурный шок.

Я провел огромное количество встреч с европейскими покупателями, чтобы объяснить им, что и в Украине может выращиваться качественный продукт, что у нас 100 сертификатов качества, и что нашу сою проверяют больше, чем любую другую.

Но в целом в Европе сегодня смотрят на Украину как на абсолютно токсичный регион. Поэтому производство в Украине не ГМ соевых продуктов, как и органической сои, — пока не самый простой путь.

Выходов из этой ситуации два. Нужно либо разрешить ГМО, и тогда большие холдинги смогут легально выращивать дешевую ГМ-сою, получать нормальные семена и позиционировать украинскую ГМ-сою на внешнем рынке. Либо — реально запретить ГМ-производство и позиционировать Украину как продавца немодифицированной сои. Но в этом случае нужно сжигать поля с выявленными ГМ-посевами, то есть действовать, как Таиланд. Тогда можно будет настаивать на продажах украинской сои по более высоким ценам.

Дмитрий Мотузко: Это непростой вопрос. В настоящее время в плане политики в отношении ГМО и конкретно в отношении ГМ-сои есть три категории стран. В странах первой категории, таких как Иран и Ирак, где велико влияние религии, введен полный запрет. В странах второй категории (США, Канаде, Израиле), напротив, ГМ-производство разрешено. Здесь даже требований к лейблингу продукции с содержанием генетически модифицированных организмов нет. В США ГМ-лейблинг внедрен лишь в некоторых штатах.

И наконец, в третьей категории стран, к которым сегодня относятся страны ЕС и Украина, оборот ГМ-продуктов ограничен. В Европе, например, установлены жесткие требования к лейблингу и запрещено использование ГМО в пищевых продуктах.

Однако четкого понимания, в каком направлении будет двигаться рынок в будущем, ни у кого нет. Возможно, и в США люди начнут опасаться ГМО и будет введен запрет, что, впрочем, маловероятно. Или, наоборот, Европа откроет свой рынок для ГМ-продукции.

Но на сегодняшний день не ГМО рынок — это только Европа и Япония, потребляющая сою пищевых сортов. Однако органическая высокопротеиновая соя — это вообще отдельная категория — продукт питания. Ее урожайность в полтора раза меньше обычной, но продается она не по $550, а по $1,5 тыс. Вы же не покупаете булочку в супермаркете по цене муки, а платите за конечный продукт.

А вот украинский не ГМО соевый шрот сегодня можно продать только в Европе. Однако раньше премия за него в Европе составляла $250, а сейчас всего $40 в лучшем случае, что совершенно не окупает затрат на выращивание не ГМО сои и соблюдение всех установленных процедур.

Дмитрий Мотузко: Если в Украине производство ГМО будет легализовано, мы подумаем об этом. Но нужно смотреть, какую премию покупатели готовы платить за ГМ-сою. Я подозреваю, что в случае, если в мире требования к ГМО ужесточатся, премия вырастет. Если смягчатся — премия упадет.

Но сейчас мы не готовы к подобным экспериментам на украинском рынке, так как являемся достаточно большой компанией и не можем себе позволить риск выращивания ГМО. Мы же не можем жить в постоянном ожидании того, что в любой момент может прийти представитель правоохранительных органов и на законных основаниях уничтожить нашу собственность.

Сюзанна Григоренко: Это лишь вопрос времени. В условиях запретительного законодательства, действующего в Украине, прецедент рано или поздно возникнет.

Максим Бернацкий: В этом как раз и состоит преимущество выращивания традиционной сои. Кроме того, когда ты выращиваешь стандартную сою, то получаешь не ноунейм-сорт с неизвестными характеристиками, а доступ к какой-то селекции, к прогрессу. В конечном счете это позволяет получить дополнительную прибыль.