Игорь Растеряев: Комбайнер — очень редкая профессия
Джерело фото: export LAT
Игорь Растеряев — народный певец и композитор, который изначально попал на большую сцену в роли театрального актера. Но настоящую славу и признание артисту принесла «Песня про комбайнеров», спетая под русскую гармошку на кухне в родном селе. За год аматорское видео посмотрело более 3-х миллионов интернет-пользователей, а жизнь простого народа стала своеобразным лейтмотивом его творчества. Почему именно комбайнеры всколыхнули избалованную публику, мы попытались узнать у артиста после его концерта в Киеве.
Latifundist.com: Во-первых, спасибо за массу позитивных эмоций от концерта. Национальный агропортал Latifundist.com пишет о сельском хозяйстве, потому что Украина – это аграрная страна.
Игорь Растеряев: Да, я знаю, это, по-моему, всем известно.
Latifundist.com: Скажите, как возникла идея спеть о комбайнерах?
Игорь Растеряев. Меня всегда окружали простые люди, поэтому я о них и пою. Если бы я общался с лордами английскими всю жизнь, я бы, наверное, придумывал песни про английских лордов. Но я общался с Раковскими комбайнерами.
Latifundist.com: И что это за люди?
Игорь Растеряев: Да такие же люди, как и мы с вами, просто они живут в деревне и работают на комбайнах. Сейчас вообще мало их осталось, потому что сельское хозяйство в России разваливается. Сейчас на всю Раковку, а это около 2-х тысяч человек, осталось всего-то одно-полтора фермерских хозяйств, то есть комбайна там 2, и на них, получается, два комбайнера работает. Еще агрогруппа есть районная – поэтому всего в районе около 10 человек, — их немного. Комбайнеры не составляют в российской деревне никакого процентного перевеса. Это очень редкая профессия, к сожалению.
Раньше, в 50-е годы, когда был колхоз, мой дед родной председателем колхоза был. У меня даже над диваном висит фотография из курсов председателей колхозов в Сталинградской области. И там мой дед, Растеряев Егор Васильевич. И прадед до этого тоже был председателем Зеленовского колхоза, но недолго, во время войны, когда все ушли, а он старый был, его не взяли. Вот он был неграмотный, но единственный, у кого хватало сил трактора заводить, поэтому он заведет с утра трактор, тетки с детьми поедут пахать, а его по полю от трактора к трактору возят, потому что тракторы глохли, и только у него хватало сил, чтобы их заводить с пускача.
Latifundist.com: Ну, понятно тогда, у вас это в крови. А как Вы думаете, что нужно сделать, чтобы возродить село?
Игорь Растеряев: Не знаю. Здесь я советов давать не могу, потому что я не разбираюсь в вопросе сельского хозяйства никак. В песне отражено то, что я видел своими глазами, общался с этими людьми. А что и как нужно делать, чтобы что-то изменилось, я не знаю, это специалисты должны делать. Я на себя не возьму ответственность давать умные советы, потому что есть люди, которые в этом, наверное, разбираются.
Latifundist.com: Из интернет-героя Вы превратились в героя народного. Как оно быть народным героем?
Игорь Растеряев:. Я не считаю, что я герой только потому, что я спел песню, сидя у себя на кухне в Глинище, и она понравилась многим людям.
Latifundist.com: Какой главный посыл и сверхзадача Вашего творчества?
Игорь Растеряев: Это хороший вопрос. Хотелось бы верить, что творчество позитивное, и что вектор всего этого дела направлен вверх. Не в какое-то зло, разруху, не в обличение кого-то, не на злободневность, не на то, чтобы всковыривать общественные раны – не на это точно. А скорее на то, чтобы петь о хорошем, и этим объединять. Хочется о настоящем петь.
Latifundist.com: Люди меняются от Ваших песен?
Игорь Растеряев: Не знаю. Люди говорили, что кто-то вроде пить бросил, что люди встретились на концерте, и дошло до каких-то отношений…
Latifundist.com: А кем Вы в детстве хотели быть?
Игорь Растеряев: Сначала Питер Пеном хотел быть. Мне даже бабушка шила костюм Питер-Пеновский, и я в саду в Питере собирал сухие листья, чтобы они сыпались с меня. Ну, вот песня «Звонарь» – она правдивая, потому что я артистом быть не собирался – это случайно получилось. Я хотел либо звонарем быть, либо ловить карманников. Есть такие бригады, которые ездят в метро и ловят воров. Это сложная работа, потому что ловить надо на горячем за руку. Почему-то меня привлекали эти две профессии, которые никак не связаны между собой.
Latifundist.com: А у вас нет музыкального образования?
Игорь Растеряев: Музыкального образования у меня нет, я в театральном институте учился.
Latifundist.com: А почему музыка?
Игорь Растеряев: Так я никогда музыкой не собирался заниматься, и сейчас не занимаюсь. У меня скорее получается общение с залом посредством каких-то взглядов, мыслей, переложенных на привычную игру на гармошке. Когда в прошлом году это случилось, стали сыпаться эти просмотры на комбайнеров, ко мне в Глинище приехали журналисты и мне рассказали о том, что я музыкант, тогда не только я посмеялся, – там всем было весело. Я даже правой рукой не умел на гармошке играть, и на том клипе, который на кухне снят, я играю практически одной рукой. Мне, чтобы веселить себя и пацанов, хватало аккордами играть и все. А когда пошли уже концерты, когда другие песни стал писать, был вынужден учиться играть на гармошке и правой рукой. Но я играю только то, что я умею. Если мне дать ноты, или другую песню, я могу примерно на слух, вот как сегодня «Галю» («Підманули Галю» – ред.) на слух слабать. Но по кнопкам буду через раз попадать.
Latifundist.com: Игорь, а кто главный критик Вашего творчества?
Игорь Растеряев: Родители, сестра с мужем и друзья: Вася Гузов, Александр Корнилов, дядя Вася Мохов… весь мой круг общения.
Latifundist.com: Что поменялось в жизни, когда Вы стали давать концерты?
Игорь Растеряев: Времени стало меньше. Хотя его и так не было особо никогда.
Latifundist.com: Вы выступаете только в концерт-холлах, или в простых сельских клубах тоже?
Игорь Растеряев: Концерты вообще очень редки. В месяц два-три максимум. В апреле было три концерта. В мае – два, в Минске и в Киеве, потому что нерест был, у нас под Питером рыба шла, корюшка, и я отменил все концерты, потому что надо было рыбалить. Мы стараемся брать выходные дни и большие города. Плюс я еще в театре работаю.
Latifundist.com: А чем Вы занимаетесь помимо театра и музыки?
Игорь Растеряев: Ну, вот в июне будет презентация моей книжки в Питере, в молодежном театре на Фонтанке. Называется «Волгоградские лица». Книжка старая, я ее нарисовал в 19 лет. Это альбом графики, до этого она уже издавалась в Германии в 2004 году, а сейчас вот появилась возможность выпустить ее в России. Именно с этой книги началось все мое творчество. Там тоже маленькие рассказики типа «Раковка», «Глинище», и к ним зарисовки гелевой ручкой. На первой странице нарисовано 2 комбайна, сидят комбайнеры.
Latifundist.com: Вы в Украине уже бывали? Можете дать оценку ситуации, которая происходит в стране?
Игорь Растеряев: Я второй раз в Украине. Оценку дать не могу, я не разбираюсь в этом. Мне и тогда понравилось, и сейчас нравиться. Правда многие студенты не смогли придти на концерт, потому что, оказывается, организаторы поставили очень высокие цены. Наверное, мыслят московскими категориями. В следующий раз нужно будет сделать скидку для студентов.
Latifundist.com: А вы бывали в украинской глубинке? Можете сравнить, как люди живут в Украине и России?
Игорь Растеряев: Нет, не был. Для того чтобы сравнить, как люди живут, это надо пожить. Пока приедешь, за два дня не сравнишь. Или когда ты приезжаешь регулярно, хоть и ненадолго, и со стороны смотришь, наблюдаешь, как я в Раковку, тогда можно сравнивать.
Latifundist.com: Вы смогли бы жить в деревне?
Игорь Растеряев: Да жить везде реально, но зачем мне там жить? У меня профессия городская. У меня две родины: Питер и Раковка, Глинище. Это были полярно-противоположные миры. Самый европейский, цивилизованный город в России – Питер, культурный, настоящий город, корни у меня оттуда по матери блокадные, с другой стороны, папа из Дона. То есть я слеплен из двух частей. Поэтому получается, что мне незачем выбирать, я и там, и там. Но если бы я жил в Раковке, я бы, наверное, никаких песен о ней не писал.
Latifundist.com: Как Вы думаете, почему именно песня про комбайнеров принесла Вам такую популярность?
Игорь Растеряев: Наверно потому, что клип был так снят: на сотовый телефон, в кухне, с гармошкой, – он даже по визуальной картинке сильно отличался от того, что в интернете было и есть. Люди удивились этому антуражу, потому что многие интернетчики, оказывается, не были в деревне. Они почему-то удивились газовому баллону, бутылке с подсолнечным маслом, неокрашенным стенам, потому что Леха снял все, как в жизни. Это не была постановка. Это просто мы сидели, пришел Володя, Леха сказал: сыграй песню о комбайнерах и все. Он взял телефон, и я ему сыграл. А он снял, как было. Клип получился настоящий. Песня появилась очень быстро, буквально за сутки-двое. Я, когда ее придумал, не думал, что когда-то буду кому-то ее петь. Вот то, что на душе у меня было, боль какая-то, что волновало меня, я все высказал. Песня сама по себе очень простая. Вот песня «Георгиевская ленточка» год писалась, она серьезная. Есть еще песня «Русская дорога». Там тоже около 3-х миллионов просмотров.
Latifundist.com: Вам понравился сегодня концерт? Планируете приехать еще?
Игорь Растеряев: Де мне все концерты нравятся. В Минске был шикарный концерт. Приеду, наверное, но не скоро. При такой занятости очень быстро города планируются. У нас страна большая.
Latifundist.com: Кем бы вы хотели быть через 10 лет?
Игорь Растеряев. Я бы хотел, прежде всего, остаться собой. Гораздо важнее остаться собой, чем кем-то стать. История про комбайнеров на самом деле многое про себя дает понять. Возможности появляются в жизни разные. Ведь мы действительно могли бы сделать из комбайнеров какой-нибудь стеб, подложить под музыку бит-бокс, разодеть меня в стильного деревенского паренька и колотить деньги. Но мы пошли другим путем – петь про жизнь, как она есть.
Беседовала Надежда Хомазюк,
Национальный агропортал Latifundist.com
