Вадим Нестеренко: Мясомолочная отрасль не вписывается в украинскую модель АПК

Вадим Нестеренко, основатель и председатель наблюдательного совета агрохолдинга Ristone Holdings
Джерело фото: Latifundist.com

В этом году правительство расширило программу господдержки животноводства. В частности, аграриям будут частично возмещать стоимость племенных животных, спермы и эмбрионов, строительство животноводческих объектов и объектов по хранению и переработке зерна.

1 млрд грн — достаточно ли этого для поддержки мясомолочной промышленности? Почему в прошлом году дотации животноводы так и не смогли освоить? Как наше государство поддерживает польских агропроизводителей? Почему молочный бизнес в Украине изначально не рентабельный? Какие шаги государство должно сделать навстречу аграриям, чтобы страна наконец-то избавилась от статуса сырьевого придатка Европы?

Обо всем этом Latifundist.com поговорил с основателем и председателем наблюдательного совета агрохолдинга Ristone Holdings Вадимом Нестеренко.

Latifundist.com: Как Вы оцениваете постановление Кабмина о выделении 1 млрд на поддержку животноводства? Вызывает ли у Вас это оптимизм?

Вадим Нестеренко: Любые деньги, выделенные государством на развитие АПК (будь они большими или маленькими), это в любом случае хорошо. Хотя, конечно, миллиард от правительства — эта сумма почти незаметна, если говорить о потребностях всей отрасли. Мы живем и работаем в условиях, когда все развитые цивилизованные страны на государственном уровне дотируют своих агропроизводителей. А у нас сформирована сегодня такая модель АПК, которая ориентирована исключительно на экспорт сырья, и в нее не вписывается мясомолочная отрасль, которая работает на внутренний рынок, имеет свои проблемы с ценообразованием и требует долгих инвестиций.

Все отрасли, нацеленные на производство добавленной стоимости в продукции АПК, у нас находятся в упадке.

Задайте себе вопрос: почему в украинских магазинах все больше польского, например, масла и прочих молочных продуктов? Да потому, что производство молока в Польше дотируется! В свое время более «дешевые» деньги поляки инвестировали в развитие отрасли, в ее качественный и количественный рост. У них технологии лучше — менее затратные, менее трудоемкие. А это дает возможность, что очень важно, увеличивать объемы производства. 

Можно провести параллель с производством хлеба. Предприятия нашего холдинга продают практически ниже себестоимости социальный хлеб, но общий выход продукции на единицу затрат все равно дает прибыль. Так и польские молочники берут за счет объемов и очень правильной государственной политики по финансовым дотациям экспорта молочной продукции. Поэтому у польских аграриев есть смысл и возможность продавать свою продукцию нам и тем самым понижать стоимость аналогичной украинской продукции. А поскольку мы полностью зависим от коллективного Запада, то никаких ограничительных пошлин на эту польскую продукцию ввести не можем.

Получается, что польское государство поддерживает своего агропроизводителя и украинское государство тоже поддерживает польского агропроизводителя. А украинским аграриям раз в год достается миллиард, который, по сути, нельзя получить и потратить на развитие.

Latifundist.com: Помнится, что в прошлом году на аналогичные цели государство в помощь украинским аграриям запланировало 3,5 млрд, но за год сумели «освоить» менее половины этой суммы. Почему? Что не так с механизмом выделения помощи?

Вадим Нестеренко: Ранее у аграриев был понятный и прозрачный механизм государственной поддержки отрасли через специальный режим НДС. В этом случае все было ясно и понятно — если ты вкладываешь прибыль в развитие хозяйства, то пропорционально вложениям освобождаешься от уплаты этого налога. Деньги напрямую идут на развитие и поддержку отрасли.

Что касается нынешнего механизма доступа к суррогатной госпомощи на развитие мясо-молочной промышленности, то поскольку речь идет о бюджетных деньгах, алгоритм их получения обложен огромным количеством различных бюрократических требований. Из-за этого крючкотворства мало кому удается пройти всю бюрократическую процедуру и получить эту помощь. Потому и «не освоили» прошлогодние 3,5 млрд.

Нужно собрать огромный объем отчетности, которая должна соответствовать каким-то совершенно непонятным требованиям, вообще не имеющим отношения к животноводству. Всю такую документацию могут оформить разве что крупные холдинги, имеющие большую бухгалтерию. Для фермерских и малых хозяйств, а уж тем более для частных подворий,  пройти через эти бюрократические жернова практически невозможно.

Вот вам почти анекдотический пример из практики нашего холдинга. Одно из наших хозяйств не смогло дооформить и получить дотацию из-за того, что из уха конкретного быка-производителя выпал его индивидуальный номерок. Де-факто бык был и оплодотворял коров, де-юре его не было, поскольку не было номера. А в итоге не сходились цифры по быкам, коровам и вновь прибывшим телятам, из-за этого полетела вся отчетность, которая необходима для оформления помощи.

Но в итоге мы даже не расстроились, поскольку сумма была столь незначительна, что для меня она в общем обороте средств холдинга числится где-то после запятой. Такого рода государственная помощь не может хоть как-то существенно повлиять на инвестиционную привлекательность и элементарную рентабельность отрасли. Для примера: в прошлом году мы получили на одно из наших хозяйств около 400 тыс. грн дотации. Но на что такая сумма может повлиять?

Да, теоретически этот вариант госпомощи предусматривает не только дотации на фуражную корову, деньги могут быть направлены на строительство и модернизацию ферм. Но получить такой объем средств могут себе позволить даже не просто крупные, а крупнейшие агрохолдинги. Собственно говоря, именно они под себя этот закон и провели. Это наши украинские национальные особенности инвестирования в АПК: чтобы получить поддержку государства, нужно вложиться в выборы, провести в Раду группу своих лоббистов и на выходе иметь ориентированное именно на твои интересы законодательство, чтобы отбить затратную часть. А потом каждый год все удивляются, почему тот или иной олигарх получил больше всех дотаций. Ответ простой — он вложился в политику и получил отдачу.

Но в любом случае даже такая ущербная по размерам и процедурам государственная помощь нужна, иначе Украина вообще останется без КРС. Раньше корова была почти обязательным домашним животным в каждом сельском дворе, сегодня, как показывает Госстат, поголовье резко уменьшилось, и эта тенденция усиливается. Селянину дорого и невыгодно содержать корову, в этом нет экономики.

У нас сегодня молочное хозяйство изначально убыточно. Чтобы оно имело инвестиционную привлекательность, нужно либо повышать закупочные цены на молоко (а этого не будет из-за давления низких цен импорта, на которые мы в силу наших международных обязательств влиять не можем), либо целевым образом государство должно дотировать каждый литр произведенного молока. Не корову, а литр продукции, ведь удойность разная. Какая-то корова дает 2 тыс. л, другая, если это качественное стадо и качественные технологии, дает 7 тыс. л. Такой вариант дотирования простой и понятный, его и пытались когда-то запустить, но потом кому-то это не понравилось.

Latifundist.com: И все же сложно понять, почему мясные и молочные продукты на полках магазинов востребованы украинцами, а украинская мясо-молочная промышленность убыточна. Вы ведь развиваете это направление в своем холдинге...

Вадим Нестеренко: В составе нашего холдинга есть несколько мясо-молочных хозяйств и они показывают хорошие результаты. Например, «Агрофирма им. Горького» за последние 3 года (с 2017 по 2019) увеличила продуктивность на дойную голову с 8767 до 10086 кг молока в год, АФ «Дружба-Казначеевка» — с 6765 до 7620 кг, а «Чумаки» — с 6697 до 7032 кг. Но такие результаты требуют серьезных вложений. Нужно вкладывать в генетические предпосылки высокой молочной продуктивности коров, в рацион питания. Ранее на корма мы использовали традиционные люцерну, а также однолетние горох и ячмень, теперь перешли к посеву новой травы NutriFibre, которая имеет более высокую урожайность и питательную ценность, а также отличается хорошей устойчивостью к засухе, что в наших условиях немаловажно. Корм лучше, но и затрат больше. 

Также нужно вкладывать средства в условия содержания животных, а это значит — наличие индивидуальных боксов, стабильного водопоения, продуманной вентиляции и освещения. Все это требует средств. И вот здесь мы находимся в неравных условиях с зарубежными коллегами, у которых и кредитные деньги дешевле, и присутствует государственная поддержка экспорта. Соответственно, мы выпадаем из конкурентной среды и рыночные механизмы у нас в отечественном животноводстве не работают.

Да, у холдинга есть фермы, оборудованные по последним требованиям современных технологий, с применением импортного оборудования. Но мы начинали эту программу инвестиции, когда курс доллара был 8, а доделывали, когда он подскочил до 28. Довели модернизацию до конца, поскольку нельзя же бросать проект на полдороге. А теперь считайте экономику: доллар поднялся в три раза, а закупочные цены на молоко всего с 5 до 8 грн. Молоко в долларовом эквиваленте далеко отстает от цен 2013 года. Какая в этом экономика? Мы можем говорить об условной рентабельности.

Latifundist.com: Получается, что инвестиции холдинга в молочное животноводство, как говорится, не отбились?

Вадим Нестеренко: Смотря как считать. Если мы возьмем, к примеру, те 400-500 га земли, которую отдали под кормовую базу для КРС, и поставляем корм на ферму по себестоимости, то получаем прибыль в нашем молочном бизнесе. Но с другой стороны, если посчитать, что на этих гектарах мы могли посеять экспортно-ориентированные пшеницу или подсолнечник, то, конечно, получаем в итоге минус. Вот такая простая арифметика. И она является результатом такой экономической модели развития украинского АПК, при которой нас жестко ориентируют только на экспорт сырья. Этот экспорт, безусловно, зависит от конъюнктуры внешних рынков, но он в любом случае более привлекательный с точки зрения доходности, чем внутренний рынок.

Мясомолочная промышленность, перерабатывая сырье зерноводства, уже дает прибавочную стоимость. А это не устраивает наших западных партнеров. Мы для них сырьевая база, а всю добавленную стоимость они хотят производить сами и оставлять себе. Зачем им кормить нас, если они хотят кормить свое население и своих фермеров?

Если государственная политика не повернется лицом к массовому агропроизводителю Украины, а не только к его олигархической части, нас в перспективе ждет вообще существенное изменение структуры АПК в сторону производства только сырья. А с учетом того, что начата земельные реформа, но в органах геокадастра пока ничего к лучшему не изменилось, там все та же коррупция на грани бандитизма, мы параллельно видим массовый перевод пастбищ в пахотные земли. Селяне вообще скоро не смогут содержать скот. То есть все делается для того, чтобы мы свернули в АПК любое производство, в ходе которого получается добавленная стоимость.

Ко мне лет десять назад приезжал хороший специалист в области АПК из Аргентины. Мы с этой страной очень похожи по климатическим условиям, например, они наш основной конкурент на рынке подсолнечника. Так вот, мой гость был крайне удивлен тому, что проехавшись по сельской местности Украины, он, по сути, не встретил ни одной коровы, а в Аргентине куда не глянь — на пастбищах стада породистых племенных коров. Так что процесс уничтожения отрасли КРС начался не сегодня, сегодня он стал более явным и ускоряется.

И даже участие в наших проблемах, например, негосударственной помощи от фермерской ассоциации Канады, представители которой помогают создавать здесь в Украине семейные фермы, результатов не дает. По сути, в этом случае речь идет о сборщиках молока, которые помогают селянам с доильной и холодильной техникой, но все опять же упирается в закупочные цены. Они делают молочный бизнес нерентабельным. Возможно, какие-то отдельные фермеры, которые получили безвозмездные гранты, довольны. Но в масштабах отрасли речь идет о долях процента, массовый характер программа семейных ферм не приобрела и в данных условиях приобрести не может.

Есть и еще один аспект проблемы — сегодня на молокозаводах выгодней производить не молоко, а молочный продукт с применением растительных добавок и химии. Чем больше таких добавок, тем дешевле готовая продукция и, соответственно, ниже спрос на натуральное молочное сырье и ниже закупочные цены. Что потребляют украинцы, никого не волнует. Эту проблему все понимают, но никто ничего сделать не хочет или не может.

У нас в холдинге переоснащенные молочные комплексы за счет высоких технологий продают молоко по лучшим ценам для изготовления детского питания. Но что из него производят, я сказать не могу. Возможно, детское питание, возможно, качественное сухое молоко на внешние рынки, где этот продукт востребован и хорошо оплачивается.

Таким образом, вы сами видите, что вокруг темы КРС в Украине создан целый клубок и объективных, и рукотворных проблем. 

Latifundist.com: Планируете ли расширять производство в отрасли животноводства?

Вадим Нестеренко: Лично у меня желания расширять производство в этой отрасли нет, пока не будет видна четкая государственная программа выхода из мясо-молочного кризиса. Если в отношении комплексов по производству свинины есть определенные наработки и желание развивать эту тему, то с крупным рогатым скотом я пока вижу только путь оптимизации затратной части. Переводим на модернизированные фермы скот из других хозяйств, сокращаем административные расходы, ищем любую возможность удержать рентабельность, но о развитии речи пока быть не может.

А если вернуться к вопросу об инвестициях нашего холдинга в отрасль КРС, то давайте не будем сбрасывать с весов и социальный аспект бизнеса. Мы когда в ходе реорганизации колхозов приобретали то или иное хозяйство, думали в том числе и о рабочих местах для селян. Если фермы хозяйства еще были пригодны к ремонтам и модернизации, вкладывали деньги в развитие этой отрасли. Если все было в полном упадке или разворовано, создавали на базе остатков ферм новые рабочие места — где-то грибной цех, где-то компостный, где-то делали теплицу. Ведь любая переработка, добавление в продукт прибавленной стоимости — это рабочие места. Людям в селе нужно дать работу и зарплату, иначе украинское село окончательно вымрет.

Все мы видим, как трудоспособное сельское население Украины собирает урожаи в Польше или Финляндии, другая часть перебирается на подсобные работы в города. А сейчас в село придет рынок земли, закон этот будет уже в ближайшее время пересматриваться и уточняться под требования МВФ и Всемирного банка, люди потеряют земельные паи. И кому тогда будет нужно это село? Если ничего не поменяется — никому.

Latifundist.com: Как, на Ваш взгляд, должна выглядеть действительно реальная и полезная поддержка государством отрасли животноводства и АПК Украины в целом?

Вадим Нестеренко: Прежде всего, самое простое — вернуть работавшую и дававшую хорошие экономические результаты систему специального режима НДС для аграриев. Тогда все были бы довольны — и аграрии, и даже экспортеры, которым НДС не возмещался, ведь они, по сути, добавленную стоимость в сырье на экспорт не производили. Затем систему перевернули с ног на голову — производители стали платить НДС, потеряв его льготный режим, а экспортерам НДС возмещается. При этом сразу же вернулись все эти НДС-ные схемы, все эти «скрутки». А производители лишились системной помощи, которая ни в малой степени не замещается госпрограммой, которую мы сегодня обсуждаем.

Я считаю, что для успешной работы украинского АПК аграриям от государства необходимы три системных базовых шага навстречу.

Первое — это вернутся к системе специального режима НДС для агропроизводителей.

Второе — обеспечить государственные дотации не на корову, а на каждую единицу произведенной агропродукции, вне зависимости от отрасли АПК.

И третье — это фиксированный и единый для всех налог на землю, чтобы не было как сегодня, когда одни платят за гектар по 300-400 грн, а другие — по 2-3 тыс. грн. Нужно усреднить платежи и сделать их одинаковыми для всех аграриев.

Ничего сложного или сверхъестественного. Эти три шага простые и понятные, они реализованы во всех развитых и действительно независимых странах. Эти меры легко администрировать, не нужно создавать дополнительные органы контроля. И это будет реальная помощь отечественному АПК.

Но я не испытываю в этом вопросе какого-либо оптимизма. Я прекрасно понимаю, что страна у нас находится под внешним управлением, нам отвели роль обслуживания чужих экономических интересов. А в эти зарубежные интересы полноценный, развивающийся и экономически обоснованный многопрофильный украинский АПК не вписывается никаким образом. Коллективный запад берет у нас сырье, а нам оставляет многочисленные проблемы.

Latifundist.com: Благодарим за беседу!

Наталья Родак, Latifundist.com