Владимир Левкивский: UkrLandFarming удалось превратить животноводство из социального проекта в прибыльную отрасль
Джерело фото: Latifundist.com
Усиливающаяся «охота» на земельном рынке несколько ослабила, но все же не пошатнула лидерство группы UkrLandFarming в гонке активов среди агрохолдингов. Огромной «машиной» в 605 тыс. га удается управлять с помощью продуманной кластерной системы. Компания разделена на 11 кластеров, которые расположены в трех климатических зонах — Полесье, Лесостепи и Степи. Такая структура позволяет эффективнее использовать сельскохозяйственную технику и диверсифицировать погодные риски.
Среди кластеров заметное место занимает «Райз-Полесье». Как нетрудно догадаться, он образовался после вхождения компании «Райз» в структуру группы компаний UkrLandFarming. Директор кластера «Райз-Полесье» Владимир Левкивский в интервью Latifundist.com рассказал о полесских особенностях земледелия, мифах о фермерах и агрохолдингах и создании прибыльного животноводческого бизнеса.
Latifundist.com: Для начала расскажите, когда был создан кластер «Райз-Полесье»?
Владимир Левкивский: Свою историю кластер ведет с начала 2011 г. Тогда Олег Бахматюк выкупил корпоративные права нескольких предприятий и, соответственно, было принято решение о создании регионального управления «Райз-Полесье». Это предприятия в Житомирской и Киевской областях, которые объединены в одно региональное управление под единым руководством. На тот момент земельный банк составлял примерно 14 тыс. га. За эти годы люди видели, что мы выполняем свои обязательства по арендной плате, выплачиваем социальные пособия, поэтому доверили нам в итоге обрабатывать 46 тыс. га земли.
Latifundist.com: По каким направлениям специализируется компания?
Владимир Левкивский: Предприятия кластера занимаются как растениеводством, так и животноводством. Мне неоднократно приходилось защищать позицию по поводу того, что животноводство должно быть на Полесье. Это один из основных факторов, который обеспечит сохранение рабочих мест в селах. На сегодня мы содержим более 5 тыс. поголовья крупного рогатого скота. Есть 15 животноводческих ферм: из них 13 — молочные и 2 предприятия специализируется на мясном скотоводстве. Показательно, что сегодня работники на животноводческих фермах в среднем получают 5-5,5 тыс. грн.
Latifundist.com: В большинстве холдингов воспринимают животноводство как социальную ответственность. Хорошо, если оно работает «в ноль», но обычно отрасль убыточна. Какая у Вас ситуация?
Владимир Левкивский: Мы не рассматриваем этот вопрос только с точки зрения социальной ответственности. Эта отрасль может быть прибыльной. В позапрошлом году была большая проблема с кормами. Но мы все пережили, и животноводство точно не в убытке. Не буду озвучивать цифры, однако рентабельность по животноводству неплохая.
Latifundist.com: И все же, благодаря чему «Райз-Полесье» вышло в плюс по животноводству?
Владимир Левкивский: Когда раскладываешь все свои расходы по статьям, то понимаешь, где уровень производительности и где предел убыточности. Например, мы не можем сегодня приобрести поголовье с высокой производительностью, поэтому работаем с имеющимся. Но это стимул, чтобы дальше работать на улучшение результата.
Мы уже не один год используем только импортную спермопродукцию. В 2016 году получили первые результаты. Среднесуточные удои наших коров голштинской породы ранее составляли 10-12 л, сейчас имеем 20-24 л, а то и больше. Когда мы проанализировали показатели, поняли, что нужно где-то ужаться по нескольким статьям. Поэтому переместили скот из помещений и по возможности содержим его на свежем воздухе. Это уменьшает расходы на электроэнергию, на удаление перегноя и тому подобное. Такие расчеты трудно проводить на перспективу в связи с нестабильностью цены на молоко. Но сегодня по животноводству у нас рентабельность составляет более 20%.
Latifundist.com: Сколько должен стоить 1 л молока, чтобы производитель работал хотя бы с минимальной маржой?
Владимир Левкивский: Не менее 10 грн/л на опт. В зимний период цена немного повышается, поэтому у нас сейчас выходит более 10 грн/л. Экономика зависит от многих составляющих.
Latifundist.com: В кластере существует проблема кадрового дефицита?
Владимир Левкивский: Существенного дефицита кадров мы не наблюдаем, но существует нехватка профильных специалистов. К сожалению, сегодня полесские регионы находятся на периферии и хорошие кадры — особенно те, которые знают себе цену, — сюда ехать не желают. Они остаются в больших городах или едут за границу. Не хватает зоотехников, ветеринаров, специалистов в растениеводстве.
Мы работаем с различными научными учреждениями, и сегодня у нас проходят практику 9 студентов из разных техникумов, которых мы обеспечили жильем и временно трудоустроили. В прошлом году тоже был такой опыт, но из 8 человек остался только один. Поэтому сегодня действительно существует проблема по поиску профильных специалистов. Даже без опыта работы.
Latifundist.com: Полесье традиционно воспринимают как зону рискованного земледелия. Как Вам работается в таких условиях?
Владимир Левкивский: Здесь, мне кажется, мы сделали большой шаг вперед. Мы объединили различные культуры: и те, которые присущи полесской зоне выращивания, и нехарактерные для нее. В частности, это лен, рожь, кукуруза, подсолнечник, зерновые. У нас нет традиции монокультуры, придерживаемся севооборота. Поэтому больших проблем с появлением вредителей или болезней нет.
Latifundist.com: Какая в этом году структура посевов?
Владимир Левкивский: Пшеницы и ржи в структуре 4600 га, 2400 га озимого рапса, 6680 га кукурузы на зерно, 5 тыс. га подсолнечника, 1 тыс. га льна. Также есть небольшие посевы для испытания ярового рапса и озимого ячменя. Учитывая наше поголовье, высеваем озимый клин и кормовые культуры. Кукурузы на силос было почти 2200 га. Также есть люцерна, клевер, многолетние травы. Всего до 5 тыс. га занимают кормовые культуры.
Latifundist.com: Как выглядит севооборот?
Владимир Левкивский: На Полесье есть земли под паром, но не полным, а скорее полупаром. Если мы в этом году собрали кукурузу, то в следующем году отводим минимум 15% на полупар. То есть ранние посевы озимого рапса, пшеницы. Видим, что это дает результат. Расходы, идущие на пар, окупаются очень быстро теми культурами, которые дают прекрасный урожай. На таких паровых землях озимого рапса мы получили 3,9 т/га. Это очень неплохой урожай, тем более для бедных полесских земель. Только такой севооборот дает результат.
Latifundist.com: Олег Бахматюк в интервью в начале прошлого года говорил, что на Полесье урожайность упала на 10-15%. Это действительно так?
Владимир Левкивский: В 2015-2016 гг. действительно была катастрофическая ситуация с погодными условиями. Остро ощущался дефицит влаги, который до этого никогда не наблюдался. Я в сельскохозяйственном производстве с 1993 года и таких засушливых лет не помню. По некоторым культурам в 2015 году мы вообще не собирали урожай. Некоторую массу мы просто продисковали как органику. Тогда Полесье очень сильно страдало, ни о какой прибыльной экономике вообще нельзя было говорить. В этом году результаты тоже не такие, как хотелось бы.
Прошедшие два года мы были в убытках, поскольку использовали деньги на различные удобрения, а результата не было. В этом году страх остался, потому что еще зимой был дефицит влаги. Поэтому, когда формировали производственную программу на 2017 год, ко всему подходили осторожно, уменьшали систему питания и ориентировались не на максимальные урожаи, а на средние. Год на год не приходится.
Latifundist.com: Многие фермеры на севере страны выращивают кукурузу с большим ФАО в связи с климатическими изменениями. Из Вашего опыта, насколько изменился климат за последние 15-20 лет?
Владимир Левкивский: Изменения климата очевидны. Кукуруза, зерновые и подсолнечник не характерны для полесского края, но сегодня кукурузу мы собираем с влажностью 23%. 15-20 лет назад трудно было добиться, чтобы кукуруза вообще созрела. По ФАО мы стараемся находить золотую середину. Если возить кукурузу на элеватор с большой влажностью, то это дополнительные расходы. Но малое ФАО не влияет на потенциал урожайности, поэтому мы используем ФАО-240. Для нашей зоны это оптимальный вариант.
Latifundist.com: Существует ли в группе конкуренция между кластерами?
Владимир Левкивский: Да, но неправильно говорить о том, кто лучше, а кто хуже. Опять же, давайте не забывать, что есть разные климатические зоны. Сегодня мне на Полесье конкурировать с Винницей или Полтавой невозможно. Важен конечный результат и экономика, а не количество т/га. У меня с 4-х тонн может быть экономика лучше, чем в Полтаве с 8-ми тонн. Многие факторы на это влияют. Думаю, что мне за 2017 г. не за что краснеть, потому что мы не тянем средства из других регионов.
Latifundist.com: Насколько Вы, как руководитель кластера, чувствуете себя независимым в своих действиях?
Владимир Левкивский: Думаю, в этом плане политика компании должна несколько измениться. Когда создавалась такая огромная компания, определенная централизация была оправданной. Но становление агрохолдинга уже состоялось, все стабилизировалось. Поэтому я бы больше прав оставлял на местах, заинтересовывал бы людей. Это дает стимул всем специалистам развиваться, переживать за свои результаты. Обычное выполнение плана не слишком побуждает к развитию. Я на совещаниях говорил, что централизация до добра не доводит. В этом можно убедиться, если посмотреть на государственную политику.
Я очень надеюсь, что правительство продолжит развивать направление объединенных территориальных громад и предоставления им на местах определенных функций управления и решения важных вопросов. Это даст импульс для развития периферийных территорий, я в этом убежден. Стараюсь со своей стороны это все переносить и на компанию. Если больше прав дадут на местах, это даст возможность сохранить земельный банк и увеличить производство.
Latifundist.com: Опишите общую ситуацию в регионе, охотно ли заходят новые компании на Полесье?
Владимир Левкивский: Если брать ситуацию три года назад, то практически не было желающих работать на Полесье. Это очень рискованно: бедные земли, часто сложные погодные условия. В соседнем районе сербская компания взяла немалый кластер земли, проработала два года и, не получив результата, ушла.
Сейчас же у нас почти не остается земельных массивов, которые не обрабатываются. Даже на Полесье конкуренция становится жестче. Особенно это стало ощущаться где-то с середины 2016 года. Но, в принципе, мы на этом рынке себя спокойно чувствуем. Думаю, что толчком для конкурентов для начала интенсивного производства в регионе стал наш Овручский элеватор, который оказывает услуги аграриям. По сути, он стал якорным активом. Желающих везти сюда зерно достаточно много. До 2014 года приходилось везти зерно в Житомир (на бывшей КХП), в Новоград-Волынский — это за 150-170 км. Представляете, какая экономика?
Latifundist.com: Вероятно, это съедало львиную долю маржи?
Владимир Левкивский: Абсолютно верно, это съедало практически всю ту маржу, что мы получали на поле. Поэтому было принято решение о строительстве элеватора в нашем кластере.
Latifundist.com: Сколько у Вас приходится земли на одного агронома?
Владимир Левкивский: В зависимости от расстояния и расположения предприятия мы ориентируемся на не менее 2500-3500 га на одного агронома. Понимаете, сегодня новейшие технологии, техника новая, работает обязательно с GPS-контролем. Также изменился набор культур, сама их структура, но...
Latifundist.com: ... старая гвардия агрономов иногда не хочет менять подходы?
Владимир Левкивский: Да, не хотят. Вот он думает, что это только так и по-другому никак быть не может. И очень трудно это все преодолеть. С молодежью работать намного легче. Я не говорю, что 100% приходящих у нас остаются. Ведь и нагрузки, и требования такие, что кто-то не выдерживает, ищет легкой работы. Но те, что уже остались — проверенные. С ними работать интересно. И в целом по агрономии дефицит кандидатов существенный, надо это признать. Молодые люди, которые приходят из вузов по этим специальностям, к сожалению, высоким уровнем знаний не отличаются. И нам приходится их учить. Если он не знает, как отличить пшеницу от кукурузы... Конечно, я утрирую, но их приходится учить, можно сказать, с нуля.
Latifundist.com: Какая у Вас арендная плата в кластере?
Владимир Левкивский: Мы понимаем для себя, что этот момент чрезвычайно важен. И, пожалуй, он и в дальнейшем будет иметь такое же значение в плане сохранения земельного банка. У нас плата колеблется от 9 до 13%. Мы стараемся часть выдать зерном, для людей это приемлемо, все равно они его где-то покупают. На Полесье они не могут обеспечить за счет собственных приусадебных участков потребность в зерне. Поэтому охотно берут пшеницу, кукурузу. Хотя сейчас тенденция такова, что больше хотят получить наличные. Среди других услуг: предоставление транспорта, перевозка дров. Кто-то берет даже навозом, цена там символическая.
Latifundist.com: А что касается социальных проектов?
Владимир Левкивский: Мы принимаем активное участие в социальных проектах. В прошлом году начали напрямую работать с сельскими громадами. Помощь школе, ФАПу, сфере культуры — наша святая обязанность. Недавно открыли детский сад в моем родном селе. Туда пойдет 20 детей.
Государственная политика слабая, когда речь идет об отраслях, которые самостоятельно не выживут. Но это очень важно для того сельского населения, которое имеет работу. Иначе кто, если не мы, сможет помочь?
Latifundist.com: Существует определенная демонизация латифундистов в Украине. В случае с Полесьем были опасения у местного населения, что к ним заходит холдинг?
Владимир Левкивский: Интересный вопрос. Ведь часто холдингам противопоставляют фермерство как образцовый пример хозяйствования и заботы. Но, на мой взгляд, то фермерство, которое сегодня развивается, совсем неоднозначно.
Latifundist.com: Почему?
Владимир Левкивский: Потому что мы сейчас создаем отдельных «хозяйчиков» на селе. Это мое личное мнение, но я могу эту позицию защитить. Мы, как холдинг, платим налоги, участвуем в социальных проектах. Согласно Налоговому кодексу в государство все налоги платим.
Иногда задаю вопрос: почему я со своей зарплаты должен платить налоги, чтобы те же садики или школы функционировали, а фермер — нет? Понимаете, здесь наша политика ущербна. Нам сначала нужно создать законодательство правильное, которое должно регулировать все эти отношения. Не говорю, чтобы они платили за всех, абсолютно нет. Но точно не должно быть так, как есть.
Понимаете, сегодня он регистрируется как фермерское хозяйство, например, плательщиком налога второй группы. Это обороты, которые за год должны составлять до 1,5 млн грн. А я реально вижу, что он десятки миллионов зарабатывает, и это все наличные деньги. Это как, правильная политика? Так не может быть. Поэтому фермерство в нынешнем его виде неприемлемо.
Latifundist.com: Но и не все холдинги святые?
Владимир Левкивский: Очевидно, есть холдинги, которые наобещали «золотые горы», когда заходили в села, но мало что выполняют. Даже знаю таких людей и такие компании. Но, на мой взгляд, холдинг сегодня больше работает на перспективу.
Latifundist.com: Давайте поговорим о наболевшем — воровстве в агросекторе. Вы используете инновационные технологии для предупреждения краж?
Владимир Левкивский: Да, конечно, нами введены новейшие технологии контроля. У нас есть отдел диспетчеров, мы видим, где какая техника ездит: на нашем поле или на чужом. Видим, сколько солярки использовано. Это обеспечивает существенную экономию, если мы говорим о механизации в плане сохранения горюче-смазочных материалов.
Latifundist.com: По разным оценкам, до 20% этих ресурсов из-за краж терялось, примерно так?
Владимир Левкивский: Думаю, что так и было. Раньше всякие методы применяли для предупреждения краж, было больше работников службы безопасности, сидели в кустах, засады устраивали. А что было делать? Сидели, ловили, увольняли, возмещали. Но на всех не поставишь сторожей. А еще может быть, что на того сторожа еще один сторож нужен. Поэтому у нас работает третий год система контроля, которая постоянно совершенствуется. Мы ведем жесткий мониторинг и по комбайнам, и по другой технике. Это упростило контроль, а ресурсов сохранило очень много.
Latifundist.com: Саботировали систему контроля?
Владимир Левкивский: На первых порах, когда мы внедряли эту систему, трактористы не могли в нее поверить. Механизатор мог по-прежнему заехать к соседу вспахать. Мы потом берем этого сотрудника в машину, едем на поле, показываем, что он не там выполнил работу. Аналогично на первых порах были сливы топлива — трактористам еще не доходило, что там стоит датчик. Они попросту не верили. А если касалось перевозки урожая, то тут предела не было. Были такие уникумы, которые на ходу трекер вытаскивали, передавали в легковую машину, которая двигалась с той же скоростью и по тому же маршруту. Перевозчик тем временем съезжал в сторону, ссыпал часть зерна, потом возвращался на трассу, где ему назад передавали трекер. Но мы и это пресекли.
Latifundist.com: Расскажите немного о себе, как начинался Ваш карьерный путь в сельском хозяйстве?
Владимир Левкивский: Окончил Житомирский сельскохозяйственный институт по специальности «Агрономия». После работал на предприятии в родном селе Левковичи. Сначала младшим агрономом, затем главным, а дальше стал руководителем предприятия и примерно с 2006 года работал заместителем председателя Овручской районной администрации. Но потом «наелся» политики и решил вернуться в сельское хозяйство. И ничуть не жалею (улыбается — прим. ред). Люблю свою работу, даже не представляю себя в другой сфере.
Константин Ткаченко, Latifundist.com
