Правила жизни Юрия Косюка: миллиард не жмет
Недавно владелец агроиндустриального холдинга «Мироновский хлебопродукт» Юрий Косюк дал любопытное видеоинтервью в рамках проекта Big Money. Latifundist.com выбрал самые яркие моменты из беседы, которые характеризуют главу МХП как бизнесмена и как личность.
О счастье
Если человек плохой член команды, даже если при этом хороший специалист, — он обязательно будет уволен. Если он некомфортный игрок — мы от него избавимся. Он должен быть сам счастливым и нести счастье другим.
Например, у нас недавно произошло увольнение. У меня был фантастический зам, который вел коммерцию и маркетинг — Володя Белоглазов (директор коммерческого департамента компании МХП Владимир Белоглазов — прим. ред.). Очень честный и порядочный человек. Но из-за того, что не любил людей, у него было в голове много советских армейских привычек, много единоначалия, в итоге мы попрощались.
Он был не наш человек, не был коммуникабелен, а главное — не любил людей. Несчастные люди не могут создать хороший продукт, не могут зарабатывать деньги. Это не созидатели.
Я знаю практически все семьи своих сотрудников уровня минус 1 — минус 2. Знаю, что происходит с их детьми. Знаю, как они общаются с женами. Это важный момент. С коллегами нужно жить одной жизнью.
О «зеленой» и «красной» зоне МХП
Мы очень много людей учим, при этом очень легко расстаемся с людьми. Они потом идут на рынок, где-то разделяя философию МХП. Но при этом человек может и к нам вернуться, за исключением случаев воровства и каких-то обвинений. Многие тренинги, обучающие программы мы делаем за свой счет для людей из «зеленой зоны» — это 15% сотрудников. Мы это все финансируем, но таким образом генерируем очень много людей для рынка. Но в обязательном порядке есть 20% «красной зоны» — это люди, которые обязательно будут уволены из компании каждый год. Обязательно.
О рейтинговании сотрудников
Раньше эта оценка была ежегодная, сегодня она ежемесячная. Каждый человек видит свои рейтинги, видит, кто его и как оценил, может задать свои вопросы, почему так его оценили. У него есть возможность исправиться. Тут же мы видим людей, которые оценивают своих коллег по принципу 9-10 из 10-ти. В этом случае мы для себя четко понимаем, что они никогда не могут быть менеджерами, потому что не могут дать принципиальную оценку.
О своем месте в компании
Я третейский судья, наверное, главный HR, визионер, который видит, куда идем. Все. В принципе больше нет функций.
О том, почему компания не диверсифицируется
У нас была раньше диверсификация — это было модно внутри компании. Сегодня я считаю, что мы достаточно сильно сузились. Специализация, конкурентные преимущества, быть лучшим в индустрии, быть самым конкурентным по созданию себестоимости… Для меня концентрация важнее.
О текучке и зарплатах
Мы очень счастливы, что остановили «кровотечение» у себя на предприятиях. Очень простым методом. Прибежали менеджеры, говорят: у нас не хватает электриков, механиков, еще кого-то. Потому что они уехали в Польшу. На что я им очень просто сказал: конкурируйте с поляками. Идите и конкурируйте с теми, к кому уехали наши люди. И мы за один год подняли зарплату на 70%.
Мы начали сильно возвращать в 2017 году людей. Потому что мы сейчас лоб в лоб конкурируем с поляками, чехами, словаками, к которым уехали наши люди. Поэтому у нас сегодня нет проблемы с ключевыми кадрами. Другими словами, компания, которая не может платить среднюю зарплату $500-600, обречена.
Люди, которые вернулись, стали лучшими промоутерами возврата. Они на своем примере рассказывают, что туда нечего ехать. Здесь все хорошо!
О походе во власть
Поход во власть не был ошибкой. Это был гражданский долг. В воюющей стране, когда новый президент просит ему помочь, не пойти было бы нечестно и неправильно. Долг закончился очень быстро по той простой причине, что инструментом по фамилии Косюк Юрий власть неумело пользовалась.
Кроме того, ушел из власти еще потому, что там все работает по-другому. Для меня важно видеть цель и иметь инструменты ее достижения. И не надо каждую минуту к какой-то Глаше либо Даше идти. Я понимаю, как это сделать. Покажите мне цель, сделайте мне тайминг и дайте мне инструменты — я сам все сделаю.
Сегодняшняя государственная система или машина государственной власти — она скорее предполагает, что там нужны хорошие секретари, которым каждый день нужно спрашивать, какую бумажку куда положить, какую взять и что у кого спросить. Но я бессмысленный в этой истории.
Об общении с Президентом
Я остаюсь советником Президента. Мы с ним несколько раз встречались, обсуждали чисто экономические вещи. Он интересовался моим видением по поводу того или иного вопроса.
О дотациях
В 2017 году государство платило дотации аграриям на единицу произведенной продукции. Только по одной причине. У нас зона свободной торговли с ЕС. Средний европейский фермер получает до $700 субсидий на гектар. В самых плохих странах $300/га, в самых развитых — более $1 тыс./га. Это вопрос только конкуренции.
То есть должна быть одинаковая поддержка в едином экономическом пространстве.
Почему мы не начинаем синхронизацию с Евросоюзом по зарплатам, дорогам, медицине и т.д.? В противном случае ты становишься неконкурентным. Тогда польский или венгерский фермер завезет сюда свою продукцию и будет ее продавать.
О дружбе с премьер-министром
Я этого человека уважаю, люблю. И это действительно мой друг. Уже больше 10 лет, наверное. Мы тогда общались просто как друзья, да в принципе и сейчас. Единственное, у него времени меньше сейчас. Не более того. При этом я, наверное, один из тех, кто больше всего его критикует. Не публично, в наших личных диалогах.
О старых друзьях
Не все, но часть сохранилась. На самом деле у меня друзья сотрудники или бывшие сотрудники — очень сильно пересекаемая вещь. Как раз школьные друзья отстали, институтские друзья отстали. Они не бегут так быстро. С некоторыми общаюсь, например, с 3-4-мя одноклассниками. Я их куда-то приглашаю за рубеж, с ними встречаюсь дома. Они тоже как примеры правильно сделанных выборов, неправильно сделанных выборов по жизни. Ты их можешь наблюдать в периоде 40 лет.
О философии оpen space
Мы перестроили центральный офис год назад. Здесь ни у кого нет рабочего места. Кто где сел — там и сел. Это прикол, люди так тусуются, меняются. Здесь у всех прозрачные кабинеты. Сейчас вы ни одного человека в кабинет не загоните. Им это неинтересно. У людей нет рабочего места, и руководители сидят с ними же. Есть также комната для телефонных звонков. Мы боялись, что люди будут кричать по телефону и другие не смогут разговаривать.
Об отношении к MBA и образованию
Знаете, сколько людей со степенью МВА работает в компании из 40 тысяч сотрудников? Ни одного. И тех людей, которые пошли в МВА, — мы знаем изнутри компании. Им и так было тяжело. Они еще свое эго нагнали сильнее, а знаний и умений у них от этого не добавилось. Они себя, как по мне, разрушили им. Потому что их личная оценка стала намного выше, чем они того стоили. Многим людям важнее казаться, чем быть.
Я закончил Киевский институт пищевых технологий, факультет технологии мяса и мясопереработки. Но это никак не помогает разбираться в бизнесе. Базовое образование? Сегодня я бы даже не шел в наш университет. Т.е. надо закончить школу, искать хорошего наставника, стартовать и не морочить себе голову. Важно быть любознательным, активным, каждый день учиться.
Мы же подменяем определения. Не «я что что-то умею, а «у меня есть диплом» и «я закончил такой-то институт». Никого это сегодня не интересует.
Я недавно общался с инвестбанкирами. Они были первыми, кто покупал детей из самых дорогих и престижных университетов в Соединенных Штатах. Образование — был первый пункт. Сегодня «какой университет ты закончил» у них седьмой пункт.
Сегодня важны твои навыки, насколько ты «горишь», насколько ты быстро обучаешься, насколько ты высокоадаптивный. Это важнее, чем твой диплом, который ты где-то там получил.
О конкурентах
Это американцы и бразильцы. Раньше мы обменивались опытом, пока бразильцы не поняли, что мы их конкуренты. Сегодня они нас не пускают. Если они закрыты, ты должен меняться. Сейчас любой конкурент, хоть из Украины, хоть из-за рубежа, может приехать посмотреть на наше предприятие. Хотя какой бы ты завод ни увидел, все они принципиально не отличаются. В то же время мы за счет автоматизации труда выжимаем максимальную эффективность.
Об ошибках
На самом деле таких проектов миллион. Начиная от дурацкой диверсификации, когда МХП начал выращивать яблочные сады в Крыму, до того, когда мы начали производить красное мясо. Тогда считал, что раз я ем стейки, значит все должны. Опять же среди ошибок — теплицы в Крыму.
По яблокам мы пошли сразу какими-то сумасшедшими объемами. Посадили 2 тыс. га садов. Это много. Нам казалось, что у нас был опыт, но его не было. Спешить надо медленно.
Об историях провалов
Я катастрофически каждый день меняюсь. Я меняюсь, увидев банкротство самой большой компании своей индустрии в Европе. Я быстро побежал и начал разбираться, почему это происходит. Причина — третья генерация собственников, которая отдалилась от бизнеса. Они разорвали бизнес на части, получив его как награду, вместо того, чтобы тяжко работать. Мне легко учиться на историях неуспеха. Они мне даже больше нравятся, чем истории успеха. Потому что там легче разобраться. Там проще можно поковыряться. Очень хорошо можно этот могильник разбирать.
О любимых книгах
«Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть» Дэниела Ергина, «История Менеджера» Джека Уэлча. Я как раз у него взял историю «зеленых», «красных» зон.
О преемнике
У меня нет какого-то завещания бизнеса. Докажет мой сын, а он у меня один, что может управлять, и успешно управлять — он это может получить. Если нет — я абсолютно спокойно это отправлю в благотворительность, и у меня не протечет ни одна слеза.
Если ты не будешь лучшим — ну, значит, ты должен жить так, как хочешь жить. Ты можешь жить так, как ты можешь жить. Ты хочешь быть ученым, пожалуйста. Но ты должен понимать, что ты и будешь жить, как ученый: на зарплату ученого. Я не буду точно тебя тянуть. Точно не буду на тебя давить: делай то, что я хочу. Это же твоя жизнь. Я с ним через каждые 2-3 дня разговариваю. Мы меряем больше, скорее, категориями счастья, нежели категориями денег.
Да, я плачу за образование сына в США. Но, скажем, он сейчас хочет уйти после первого курса. И мы понимаем, что, наверное, многое чему его там учат. Нужно какое-то время становления — хотя бы там до 20 лет. Он в 17 лет был не готов прийти в бизнес. И прийти что-то делать. А уже сегодня, в 19, готов.
Но внутри нашей компании все достаточно жестко. И никаких нет родственников. Ты окей — ты молодец. Ты не окей — не имеет значения, ты родственник, не родственник — забудь. Наоборот, к родственникам еще более жесткое отношение. Тут ходит где-то моя жена. Она ответственна за технологию и безопасность продуктов питания в компании. Если она не будет выполнять свою работу хорошо — к ней будет более жесткое отношение, нежели даже не к родственникам. Потому что она должна быть образцом.
О статусе миллиардера
Наличие миллиарда в кармане делает человека свободнее. Деньги — это свобода, а свобода — моя базовая потребность. Особенно это ощутил после похода в Администрацию Президента. Но что касается остального, то я не поменял свои привычки, базовые потребности, ценности. Однозначно, глобально они не изменились. Я кайфую от того, что делаю.
