Гендиректор РОСТОК-ХОЛДИНГ о завершении конфликта за активы и рисках в агробизнесе
Громкий конфликт вокруг компании «РОСТОК-ХОЛДИНГ», который тянулся с 2018 года, урегулирован. О том, к какому компромиссу пришли конфликтующие стороны, как в результате поменялись активы компании и каким видят ее дальнейшее развитие собственники, в интервью Latifundist.com рассказал генеральный директор Андрей Шваб.
Latifundist.com: В апреле стало известно, что конфликт вокруг «РОСТОК-ХОЛДИНГ» урегулирован. Когда стороны пришли к компромиссу и ударили по рукам?
Андрей Шваб: Активный диалог об урегулировании конфликта стороны начали вести в марте 2019 года. В мае был завершен первый этап переговоров, во время которого удалось достичь компромисса. Тогда была подписана часть документов об урегулировании. Однако заключительный этап урегулирования завершился в начале текущего года.
Читать по теме: Игры престолов Росток-Холдинг
Latifundist.com: Как в результате изменились активы компании и состав бенефициаров?
Андрей Шваб: На сегодняшний день бенефициарами холдинга являются Виктор Купавцев и Яков Грибов. У каждого из них по 49,9% акций. Виктор Кияновский, которому до конфликта принадлежало 30% акций, из состава бенефициаров вышел — у него осталось 2 акции. В его пользу была выделена часть агропредприятий Ичнянского района Черниговской области с земельным банком около 11,3 тыс. га.
Также мы продали предприятие «Ямполь-Инвест» с земельным банком 12,5 тыс. га, которое имело неудобную логистику. В результате такой реструктуризации у нас в управлении осталось 37,4 тыс. га земли. Из них 35 тыс. га находятся в обработке, а остальные земли — пар и лес.
Latifundist.com: То есть, вхождение Якова Грибова в совет акционеров началось в мае 2019 года?
Андрей Шваб: Да, процесс по его вхождению в состав бенефициаров компании начался именно с мая прошлого года.
Latifundist.com: Все ограничивалось только вхождением его в состав акционеров или были еще дополнительные условия?
Андрей Шваб: Всегда, когда две конфликтующие стороны садятся за стол переговоров, обсуждаются разные варианты урегулирования спора. В нашем случае сошлись на оптимальном варианте — вхождении Якова Грибова в состав бенефициаров и урегулировании отношений со всеми кредиторами.
Latifundist.com: Расскажите о своей роли в компании. Вы являетесь генеральным директором, но далеко не новичок в компании?
Андрей Шваб: Я работаю в компании с момента ее создания — с 2009 года. Прошел путь от юриста трейдинговой компании до корпоративного директора на момент конфликта. Так получилось, что я выступил инициатором диалога между конфликтующими сторонами. Он необходим был для того, чтобы компания сохранилась и мы вышли с выгодой из этой ситуации.
Конфликты никому не нужны, они порождают проблемы и несут затраты с обеих сторон. На конфликтах зарабатывают только те, кто их обслуживает. Поэтому чем раньше стороны сядут за стол переговоров, тем дешевле им это обойдется.
Мне кажется, я приложил максимум усилий для того, чтобы эти переговоры состоялись. Хорошо, что сторонам хватило мудрости довести диалог до конца. Ну и результатом этого стало достижение консенсуса. Первое — состав бенефициаров группы изменился. Второе — я являюсь генеральным директором, который нейтрально отстаивает интересы всех сторон для того, чтобы они себя чувствовали комфортно и шли к логическому завершению спорных вопросов. Третье — компания и бенефициары уверенно смотрят в будущее.
Latifundist.com: Когда к конфликту подключилось Агентство по розыску и менеджменту активов (АРМА) и на конкурсе были определены временно управляющие, то их задача заключалась только в текущем управлении? Потому что в определенный момент были риски и опасения того, что зерно может быть с элеваторов продано...
Андрей Шваб: С самого начала конфликта мы действовали в рамках правового поля. Мы наняли группу адвокатов и вместе с ними анализировали каждое решение суда об аресте активов и зерна. На тот момент те решения позволяли нам законно реализовывать зерно, чтобы обеспечивать хозяйственную деятельность предприятия — платить кредиты, заработную плату и т. д. Реальный арест зерна произошел к концу 2018 года. Тогда же АРМА получила в управление корпоративные права и недвижимость компании.
Когда она зашла, у нас какое-то время не было диалога. Потом мы начали понимать, что убить бизнес — это глупо и неправильно. Нужно находить решения, которые дадут возможность бизнесу жить и вести хозяйственную деятельность. С этого момента мы начали согласовано продавать зерно. Поэтому в части ареста зерна и активов необходимости участия АРМА, на мой взгляд, не было. Но так случилось, что она зашла.
В какой-то момент мы нашли решение, как управлять компанией совместно, ведь они без нас ничего не могли делать. Одно дело — зайти в управление недвижимым имуществом, таких примеров мы знаем много, а другое — в агрохолдинг с тысячей работников, большими объемами зерна, продажами, посевной, уборкой. Это очень сложно. Если просто поставить директора, то никакого результата не будет. Люди на местах подчинялись бенефициарам и руководству центрального офиса. А временно исполняющие обязанности от АРМА имели полномочия, но без реального управления. Все это приводило к простою бизнеса. Поэтому мы поняли, что нужно договариваться с управляющими, принимать решения, даже если они кому-то не понравятся. Однако эти решения дадут возможность стабилизировать ситуацию и вытянуть бизнес из ямы.
Latifundist.com: Между сторонами было множество судов, в том числе и с участием АРМА. В данный момент все суды прекращены?
Андрей Шваб: Да, все суды прекращены.
Latifundist.com: Вы упомянули о реструктуризации финансовых обязательств. По состоянию на 2018 год у компании был ряд банков-партнеров. Какое долговое бремя у компании перед этими банками, или речь идет уже о других кредиторах?
Андрей Шваб: В 2017 году у нас было около $26 млн кредитной нагрузки. Большую часть обязательств погасили, и в настоящее время долговая нагрузка составляет $14,5-15 млн. Конечно, во время конфликта мы не могли нормально обслуживать банковские кредиты, и почти все банки продали обязательства финансовой факторинговой компании.
Latifundist.com: Первым это сделал банк «Пивденный», не так ли?
Андрей Шваб: Все время мы вели диалоги с банками и ставили их в известность о том, как развиваются события в компании. Пытались убедить выдержать сложный период, поскольку понимали, что он не может быть вечным. Тем не менее не все банки могли позволить себе ждать долго, поэтому начали продавать долги. У них был сложный выбор, поэтому мы отнеслись с пониманием. Действительно, «Пивденный» первым продал свой долг. Позже это сделали другие банки, кроме «ПроКредит Банка».
В процессе улаживания всех вопросов по конфликту мы договорились и с факторинговой компанией о реструктуризации обязательств. Часть долга погасили. Ищем финансовые заимствования, чтобы обеспечить погашение обязательств перед факторинговой компанией. Продолжаем сотрудничать с «ПроКредит Банком», который все это время оставался с нами и верил в нас, за что мы очень благодарны. Тем не менее наша кредитная нагрузка достаточно комфортная, мы вполне можем спокойно работать и не беспокоиться о ней.
Читать по теме: ТОП потрясений агрорынка 2019: криминал, скандалы и утраты
Latifundist.com: Как коснулась оптимизация работы холдинга штатных сотрудников?
Андрей Шваб: Еще во время внешнего управления — временно исполняющего обязанности от АРМА — были сокращены сотрудники центрального офиса. Сейчас мы расширили штат. Что касается сотрудников на местах, то их увольнения практически не коснулись.
В ближайшее время не планируем проводить реструктуризацию, поэтому увольнения сотрудников не предвидятся. У нас все стабильно. Надеемся, что так будет и дальше.
Latifundist.com: Рассматриваете ли возможность продажи компании или видите ее развитие в нынешней конфигурации?
Андрей Шваб: Акционеры планируют развивать компанию. Именно по этой причине сегодня происходит реструктуризация и оздоровление тех активов, которые более рентабельные и прибыльные. Конечно, любой бизнес может быть продан в зависимости от конъюнктуры рынка, желания и возможностей. Поэтому акционеры могут рассматривать предложения о продаже. У нас есть свое видение по цене. Но пока мы не спешим с этим вопросом.
Latifundist.com: Во сколько оцениваете компанию со всеми ее активами, какая приблизительно стоимость 1 га земли на тех территориях, где присутствуете?
Андрей Шваб: Мы общаемся с разными игроками рынка, в том числе и с инвестиционными банками. В сегодняшних условиях покупка земли стоит $1-1,3 тыс./га. Хранение на элеваторе — $150 за т. Техника оценивается в зависимости от ее изношенности. Ну и, безусловно, нужно учитывать инвестиции в урожай.
Latifundist.com: По Вашим ощущениям, насколько сегодня жив рынок, или все заняли выжидательную позицию до 2021 года?
Андрей Шваб: Давайте разделим его на две части — до коронавируса и после. До начала пандемии рынок был заинтересован в покупке активов. Наша история с продажей «Ямполь-Инвест» яркий этому пример. Вопрос был только в цене и качестве земель. Раньше инвесторы смотрели больше на Полтаву, Черкассы и другие центральные области. Сейчас же мы слышим от коллег, что у них засуха и влаги не хватает. Мы считаем, что в этом плане достаточно интересны для рынка, так как наши земли находятся на севере страны, где сложились хорошие климатические условия и есть влага. А влага сегодня является очень важным фактором при покупке земли.
Как говорит мой коллега: «Технологии сейчас есть у всех, а обеспечить влагу на такие объемы могут не все. И если у вас земли позволяют это сделать — вы очень конкурентны».
Что касается второй части — после коронавируса, то сложно что-то прогнозировать. С одной стороны, агросектор вроде бы чувствует себя комфортно. У нас была мягкая зима, посевная кампания закончилась, агрономы рады тому, что положили зерно в хороший грунт — прогретый и с умеренной влагой. Прошли дожди, поэтому прогнозы очень оптимистичные.
С другой стороны, сильное влияние на нас оказывает внешний рынок, а именно низкая стоимость топлива, нефти и, соответственно, зерна. Львиная доля экспорта приходится на кукурузу, которая используется на этанол. Но этанол сейчас не пользуется спросом, потому что цена на нефть очень низкая. Все это не может не отразиться на рынке. Но посмотрим, как эта ситуация будет развиваться в будущем. Сейчас делать прогнозы сложно. На мой взгляд, потребность в продуктах всегда была и будет.
Latifundist.com: Есть ли у компании стратегия на ближайшие три года? Например, выйти из сельхозпроизводства и сосредоточиться на элеваторной инфраструктуре?
Андрей Шваб: Нет, у нас замкнутый цикл производства. Мы не отделяем элеваторный бизнес от агропроизводства — эти направления взаимосвязаны. В этом году планируем инвестировать $2 млн в Глуховский элеватор, добавив банки общим объемом хранения 27 тыс. т. Таким образом, к середине осени 2020 года мощность Глуховского элеватора будет составлять в среднем 73 тыс. т хранения. То есть мы позитивно смотрим в будущее.
Повторюсь, что возможно в будущем мы продадим бизнес. И возможно это будет не чистая продажа, а привлечение инвесторов с возможностью покупки земли. Но пока таких планов у нас нет.
Latifundist.com: Глуховский элеватор маршрутный. Нет проблем с ж/д перевозками?
Андрей Шваб: Там очень хороший доступ к железной дороге. Проблем с ж/д перевозками не должно быть. Бывают пики, когда сложно законтрактовать вагоны, но в последнее время таких проблем не было. Мы могли законтрактовать то количество вагонов, которое нам необходимо.
Latifundist.com: Второй элеватор — в Новгород-Северске — находится на крайнем севере. Какая там сейчас ситуация с логистикой?
Андрей Шваб: Элеватор обслуживает собственное производство. Считаю, что если у вас нет элеватора, то вам сложно иметь нормальную цену, потому что вы не сможете продать выращенное зерно. Хранить его у сторонних дорого — себестоимость значительно увеличивается. Плюс вы можете не попасть в свою очередь, ведь осень — пик загруженности элеваторов. Если у других ваших коллег или конкурентов есть свой элеватор, то они его забьют собственным зерном, и вы будете стоять и ждать, когда появится возможность завезти туда свое зерно. Поэтому элеватор — это больше стратегический объект, необходимый для того, чтобы положить туда свое зерно, высушить его и держать для продажи по хорошей цене.
Безусловно, логистика имеет большое значение в работе элеватора. На нашем элеваторе она несколько хуже, потому что мы далеко от портов. Но мы строим стратегию продаж так, чтобы получить максимальную маржинальность. К примеру, у нас сейчас есть контракты с прибалтами. Это ближе, это удобно и по цене достаточно адекватно. Чуть дешевле, чем в другие страны, но за счет логистики мы выигрываем по цене.
Latifundist.com: В планах на этот год инвестиции только в элеватор? Компании раньше принадлежали фермы. Остались ли они сейчас?
Андрей Шваб: Поскольку нам нужно обслуживать долговые обязательства, то пока планируем инвестировать только в элеватор. Такие инвестиции нам кажутся адекватными с учетом того, что у компании был стресс и ей нужно развиваться.
Фермы у нас есть. Конечно, большая их часть от нас ушла в результате передачи предприятий Ичнянского региона Виктору Кияновскому. Но остались фермы на других предприятиях, они работают в обычном режиме.
Latifundist.com: Земли компании расположены компактно? Или существует некий разброс?
Андрей Шваб: Мы постарались провести реструктуризацию активов таким образом, чтобы оставить только те земли, которые находятся рядом с элеваторами. Таким образом удастся сэкономить на логистике и оперативно проводить посевную и уборочную кампании. У нас два кластера — это Черниговская область, Новгород-Сиверский район, где расположены несколько предприятий и элеватор, а также Сумская область, Глуховский район, где предприятия сосредоточены плотно друг к другу и вблизи от элеватора.
Latifundist.com: Менялась ли структура посевов в компании?
Андрей Шваб: Структура посевов не менялась: 50% занимает кукуруза, остальное — пшеница, ячмень и подсолнечник.
Latifundist.com: У компании было довольно мощное трейдинговое направление. Сейчас Вы продаете только урожай или выступаете как локальный трейдер?
Андрей Шваб: Действительно в 2010-2013 гг. у нас был достаточно мощный трейдинговый бизнес. Мы перевалили до 1 млн т и большую часть продавали на FOB. Но тогда была цена другая. Через время цена упала, а с ней и прибыль. Увеличились риски, особенно на FOB. Плюс, насколько я помню, нужно было иметь квоты в портах. Все это привело к тому, что трейдинговый бизнес стал нерентабельным. Мы сосредоточились на производстве и трейдинге своего зерна. Поэтому сегодня производим и продаем только свое зерно. Иногда докупаем, если есть контракты, которые нужно выполнять, а свой урожай либо не готов, либо иного качества.
Если говорить в целом, то я бы не рисковал заходить исключительно в трейдинговый бизнес. Там очень большие риски и маленькая маржа. Есть другие виды бизнеса, более рентабельные и менее рискованные.
Читать по теме: Куда уходят трейдеры: закат Spike Trade
Latifundist.com: Какая стратегия продаж у «РОСТОК-ХОЛДИНГ»?
Андрей Шваб: В этом году треть урожая (кукурузу и пшеницу) продали по форвардным контрактам. Причем по очень хорошим ценам. Используем такой инструмент, как биржевая торговля, чтобы хеджировать свои риски и чувствовать рынок. Но даже при этом цены сложно предугадать. Рынок достаточно волатильный по ряду факторов, в том числе и из-за коронавируса. Что будет в будущем — посмотрим.
Latifundist.com: Спасибо за откровенную беседу!
Константин Ткаченко, Наталия Родак, Latifundist.com
