Анна Лебединец: Мы продолжаем оставаться одним из ведущих инвесторов в Украину, предоставляем финансирование нашим клиентам. Более того, мы ожидаем, что объем инвестиций в 2019 году больше, чем в прошлом. Поэтому, если некоторые другие банки или инвесторы могут с опаской относиться к изменяющейся политической ситуации, ЕБРР продолжает работать в рамках своей стратегии. Мы можем инвестировать в экономику страны порядка €1 млрд. ежегодно. Около 20% от этого объема может приходиться на проекты в сельхозсекторе.

Анна Лебединец: Я бы не говорила о каком-то смещении фокуса. Несколько лет назад при поддержке ЕС в рамках программы EU4Business у нас был создан специальный департамент, который занимается консультационной помощью и кредитованием малого и среднего бизнеса. Скажем так, наша команда и ресурсная база усилилась для работы с компаниями меньшего размера, ведь обычно мы финансировали более крупные компании. Но это не значит, что у нас сместился фокус, — мы просто его расширили.

Ирина Амелина: Для реализации долгосрочных проектов это может быть нам интересно. Сейчас у холдинга в основном краткосрочное финансирование и на текущие нужды его достаточно. Но у нас достаточно амбициозные планы. Первая и главная задача — это расширение земельного банка. Сейчас у нас 80 тыс. га. Но мы планируем уже на этот год расширить его до 100+ тыс га. При этом, вероятно, мы будем нуждаться в дополнительном финансировании. Ведь под увеличенный земельный банк необходимо будет расширять инфраструктуру: понадобятся новые элеваторы, происходит модернизация существующих, обновляется парк техники.

Виктория Капелюшная: 2019-й — очередной год в развитии компании, мы его никак не выделяем. Да и в целом формируем планы минимум на ближайшие 5 лет. При этом четко понимаем, что горизонт планирования должен быть 10 лет. Нынешний год достаточно политически окрашен для Украины, но все мы это переживали уже много раз.

Что касается развития в МХП, то здесь все проходит по плану, мы продолжаем стабильный органичный рост в наших производственных показателях. Заканчиваем строительство 3-4 очереди на Винницкой птицефабрике. Также из ключевых новостей — завершение сделки по покупке словенской компании Perutnina Ptuj.

Виктория Капелюшная: Да, и вы видели давление, которое на нас оказывала французская компания LDC, используя инструменты черного пиара. Тем не менее, мы работаем в условиях рыночной экономики, и рынок все рассудил. В этом смысле есть хороший пример из мировой истории. Когда начали активно использоваться первые автомобили, в Лондоне приняли постановление, согласно которому они должны были двигаться не быстрее карет. Как вы понимаете, это продлилось недолго. Напоминает нашу историю. Если у тебя правильная бизнес-модель, тебе не страшны такого рода вызовы. Возможно, временно они и скажутся на твоих финансовых результатах, но глобально ты устойчив и конкурентен.

Юлия Жуланова: Действительно, с 2017 года Ощад усилил продвижение кредитования именно в сегменте малого и среднего бизнеса, в том числе ФЛП, чтобы помочь им развивать бизнес. Согласно нашей новой стратегии, доля кредитного портфеля ММСБ в общем портфеле Ощада должна вырасти до 30%.

Если говорить о действующем кредитном портфеле ММСБ Ощада, он на 45% представлен кредитами агросектора, при том, что средняя доля агрокредитов МСБ по банкам близка к 30%. Наш банк является универсальным в подходах к финансированию агро клиентов разных сегментов бизнеса, мы кредитуем клиентов с банком земли от 50 га.

Нам интересны все клиенты, поскольку формирование кредитного портфеля с разными суммами и большим количеством заемщиков снижает портфельные риски. Банк имел опыт кредитования исключительно больших компаний и сегодня мы понимаем, что зависимость от одного заемщика может сыграть «плохую шутку».

Что касается небольших предприятий, то за период кризисов они научились работать на своих деньгах. Клиенты МСБ имеют стабильный бизнес, позволяющий обслуживать их кредиты, анализируя их мы видим, я бы сказала, шикарные финансы. Понимаем, что компания может показывать не все доходы, но их достаточно, чтобы своевременно выполнять свои обязательства.

Юлия Жуланова: Как я ранее говорила, в нашем банке работает программа микрокредитования, одним из условий которой является возможность предоставления небольших кредитов без оформления залога или с залогом, который другие банки не принимают. Такой подход стал возможным благодаря хорошей кредитной репутации аграриев.

Также Ощад предлагает финансирование по программе с Европейским инвестиционным фондом и Европейским инвестиционным банком. Эта программа позволяет получить кредит с залогом, стоимость которого составляет 30% кредита, остальные 70% обеспечиваются гарантией партнера. Так что для получения кредита банка в первую очередь обращает внимание на финансовое состояние заемщика, а не на залог.

Юлия Жуланова: Банки не очень охотно открывают эту информацию, негласно, операторы рынка МСБ отмечают хорошее качество кредитного портфеля Агро в данном сегменте. Могу подтвердить, что агропортфель Ощада в сегменте ММСБ – качественный, процент плохих кредитов менее 1%. Основными причинами возникновения «плохих» кредитов являются либо мошенничество (что возможно в любом сегменте и бизнесе), либо рейдерство.

Юлия Жуланова: Ни в коем случае, любой кредитор заинтересован в высококлассном залоге. Но, благодаря упомянутой программе у нас есть инструмент, чтобы расширить доступ к финансированию заемщиков разных категорий.

Мы работаем на открытом рынке. Здесь мы не «Ощадбанк», как государственный банк, единственный и неповторимый в каких-то сегментах, а конкурент на рыночных условиях по скорости, условиям, обслуживанию. Сотрудничество с ЕИБ — это наше преимущество, но далеко не единственное.

Владислав Винярский: «АгроВиста» как бренд уже узнаваема. Действительно, в 2016 году мы инициировали реорганизацию группы, в результате которой перевели полностью все компании под одну материнскую структуру. В прошлом году провели аудит компанией KPMG всех активов, сейчас выстраиваем процессы корпоративного управления.

Наша группа прошла большое инновационное развитие. И в результате сейчас подписываем договор с экспортным агентством Euler Hermes. Мы гордимся тем, что, по сути, вернули это агентство в Украину.

Но тут нужно подчеркнуть два важных момента. От Euler Hermes мы получили гарантию, но агентство деньги не дает, они говорят: «Ребята, вот вам Landesbanken, идите договаривайтесь». В каждом немецком банке, куда мы приходили, нам тыкали одиозными кейсами «Мрии» и «Креатив-Групп», хотя уже столько времени прошло. В этом смысле донести инвесторам и банкирам, что мы другие, крайне сложно. У нас это заняло время. Но благодаря реорганизации и аудиту нам все же это удалось. Относительно сотрудничества с Landesbanken, то это семилетняя линия со ставками на порядок ниже, чем в Украине.

Владислав Винярский: Это €7,2 млн, которые пойдут на закупку немецкого оборудования, реконструкцию сахарного завода и сельхозоборудование, энергоэффективность.

Владислав Винярский: Знаете, этот вопрос мне напомнил время работы в банках. В начале 2000-х, когда «Кернел» строил МЭЗы, часто говорили: «Зачем это вам, в стране дефицит семечки». В 2001 в Украине году выращивали около 3 млн т семян подсолнечника, сейчас — 13-14 млн т. И все больше выращивают.

Такая же параллель и по сахару. Сегодня часто говорят: если вы выращиваете сахарную свеклу, значит, у вас все плохо. Когда сахар был по $500 за тонну, все говорили: «Вау, какие вы молодцы». Я согласен с Викторией, когда она говорит, что все зависит от управления. Есть инструменты хеджирования, форварды и т. д. К тому же рынок сахара очень цикличен.

Виктория Капелюшная: Основной источник — евробонды. Они занимают 85% в портфеле нашего финансирования. Ввиду их долгосрочности (8 лет), это один из самых выгодных финансовых инструментов. Также важно выйти на рынок в нужное время. Качество компании, конечно, имеет значение, ведь наш рейтинг выше, чем у страны. Казалось бы, это немыслимо, но в нашем случае вполне объяснимо. Потому что в сложном 2015 году, кроме нас, ни одна компания, ни даже страна, не сделали выплаты по евробондам. Рынок все помнит.

Виктория Капелюшная: Относительно мяса птицы и диверсификации: здесь важно придерживаться баланса. Наш бизнес направлен как на украинский, так и на мировой рынок. На отечественном рынке наши продажи зависят от объема доходов населения. Будут доходы — выиграют все. С другой стороны, есть огромный мировой рынок, объемы трейда курятины в мире находятся в районе 12-13 млн т. Одна из приоритетных целей — европейский рынок. Но мы на нем не замыкаемся. Поставляем продукцию на рынки стран MENA, Африки, СНГ. Если ты создаешь конкурентный продукт — рынок безграничный. А что касается диверсификации, не забывайте, что у нас огромный сектор растениеводства. К тому же, мы продолжаем отслеживать и изучать потенциальные возможности для новых слияний и поглощений за рубежом.

Анна Лебединец: Мы внимательно следили за этими кейсами, но не могу сказать, что в банке кардинально поменялся взгляд на финансирование агробизнеса в Украине из-за таких примеров. По большому счету, в любой стране, на любом рынке, подобное могло случиться. Но мы работаем на рынке Украины много лет, на клиентов, которых мы финансируем, мы смотрим очень и очень внимательно, соответственно, понимаем и видим разницу между хорошей и плохой компанией. Так что нельзя судить по одной компании обо всех остальных.

Ирина Амелина: У нас подписан договор кредитования с «Райффайзен Банк Аваль». Также сейчас прорабатываем вопросы сотрудничества с «OTП Лизинг». В целом же стараемся работать за счет собственных средств. Прошлый год был очень хорошим по урожайности, наверное, рекордным. Что позволило по минимуму использовать кредитные средства. Но, как я говорила, в перспективе рассматриваем программы сотрудничества с международными финансовыми организациями.

Ирина Амелина: Мы активно работаем над построением прозрачных, эффективных и контролируемых бизнес-процессов. Главный акцент делаем на оптимизацию процессов, не персонала. Оптимизация персонала — это, скорее, будет как следствие, но контроль производственных и других операций — это главное. Также работаем над инновационными разработками. Внедрены GPS-мониторинг, датчики уровня топлива, в процессе внедрения логистический контроль управления урожаем, в планах — проект Мобильный агроном. Стремимся к тому, чтобы все процессы были автоматизированы комплексно, в полном объеме — от старта (планов, заявок) до завершения (отражения в учете и отчетности).

Ирина Амелина: Да, такие планы существуют при условии увеличения земельного банка. И речь не только о переработке масла.

Ирина Амелина: Я думаю, что вполне, и наши компании сегодня это доказывают. С момента появления первой компании мы работаем «вбелую» по всем процессам. Все бы хорошо, но очень сильно портят картинку как раз те, кто работает в тени. Это зачастую фермеры, которые налево-направо без документов раздают наличку и не платят налоги. Безусловно, когда компания функционирует легально и имеет законодательные ограничения по наличному обращению и налогообложению, с этим сложно конкурировать. Поэтому параллельно ведется разъяснительная работа с пайщиками, в чем преимущества заключения договора именно с прозрачной «белой» компанией, которая работает в правовом поле Украины, официально платит налоги и т. д.

Владислав Винярский: Согласен, оценка даже в 40% завышена. Но малый фермер почти весь работает в кэш.

Виктория Капелюшная: Я вижу, что количество компаний, которые работают вбелую, значительно растет. Но, в принципе, это действительно непростой вопрос — «черный» фермер. Ведь такой аграрий с помощью кэша легко сегодня дает 12% от нормативной оценки земли за пай, а завтра — 15%. Но сегодня у него все хорошо, а завтра неизвестно, что будет.

Мое мнение, что не надо бояться такой конкуренции. Я все время говорю, что, если 2-3, ну даже 10 пайщиков уйдут к фермеру, ничего страшного. Ради этого мы не должны идти на какие-то уступки. Все равно мы двигаемся к цивилизованному рынку. Кстати, в отношении «черного» агрорынка, эту ситуацию во многом победило автоматическое блокирование налоговых накладных. Количество теневого зерна сократилось, скруток стало меньше.

Анна Лебединец: Мы ожидаем, что он, наконец, появится. Но вопрос, в каком виде, ведь это до сих пор непонятно. А от этого будет зависеть формат, собственно говоря, рынка. Если модель будет подразумевать, что, условно, только граждане Украины могут купить до 100 га, и юридические лица не будут иметь возможности покупать землю, то понятно, что миллиардного потока инвестиций не произойдет. Если будут другие правила игры, получим другие результаты.

Кроме того, все равно остается аренда земли, ведь большинство компаний продолжат арендовать землю у владельцев, а не будут выкупать весь земельный банк, который они обрабатывают. К тому же, согласно опросам, в первые год-два только незначительная часть пайщиков готовы после запуска рынка земли ее продать. Так что моментальных фундаментальных изменений я не вижу, они будут происходить постепенно.